Я тебя люблю, и я тебя тоже нет

— Инга, что-то случилось?

— Ничего не случилось. — Без паузы отпасовала она.

— Это неправда, Инга, я же вижу. Говори!

— Да что говорить ?.. — Она неумело сыграла плечами недоумение.

Блин! Ты не укаешь отсюда, пока я не выясню, что происходит!

— Ты Аньку видишь? — Тут Инга замялась. Из пачки была вызвана на помощь сигарета. Инга закурила. — У тебя возникли проблемы с Анькой? Так?

— Да.

Я откинулась на спинку стула:

— Па-а-анятно… Что она говорит? Инга вновь пожала плечами:

— Она ничего не говорит. — Нервно выдохнула дым. — Она меня избегает.

— Н-да… История… И что? Ты считаешь меня сволочью? — Инга промолчала.

— Ну скажи! Я хочу понять.

Инга убила сигарету о дно пепельницы:

— Зачем ты это сделала? Мы же договорились, что Анька ничего не узнает.

Я вздохнула:

— Понимаешь, у нас с ней был такой разговор… Я не могла не сказать. И потом… неужели ты думаешь, что об этом она так никогда бы и не узнала.

Инга наконец одарила меня своим взглядом:

— Дело в том, что тебе это простится! А мне… А я выгляжу как…

— О-о-о! Вот, в чем дело!.. Мне простится? А тебе обидно, что тебе — не простится? Да ты о чем?!

— Да. Тебя все равно любят, тебе прощали всегда, и будут прощать! А я … дерьмо теперь!

— Инга, ты прости, дорогая, но как ты себе это представляла? Мы будем трахаться за спиной Аньки!.. и ты считаешь это честным?? Значит, дерьмом ты быть не хочешь? Поступая при этом дерьмово??

— Ну, да… ты права, конечно, — Инга снова закурила. — Но зачем ты сказала??

— Да, черт возьми! Да, я сказала! Я имею право поступать, как считаю нужным! И ты имеешь право оценивать мой поступок, как ты его оценишь! Ради бога! Инга, ну ты взрослая баба! Ты сделала это, неужели ты думаешь, что вот так бы все и сходило?? Предавать Аньку и дружить с ней! Инга, опомнись! За все надо платить, ты это не знаешь?

Инга явно смешалась и ринулась за спасением к пиву.

— Я понимаю — за все надо платить… А ты сама готова платить??

Я рассмеялась:

— А я плачу. И не плачу от этого! Господи, Инга… ты меня удивляешь…

— Чем? — Ощетинилась она.

— Не знаю, безответственностью какой-то… не зрелостью! Извини.

Mы молчали. Я украдкой наблюдала за ней, с тоской чувствуя нарастающее разочарование в человеке.

— Да ладно, не переживай. Пройдет время, Анька успокоится, все забудется.

— Не знаю.

— Ну, всякое бывает. Я объясню ей.

Инга вздохнула. Мне отчего-то стало весело.

— Слушай, а мы с тобой трахаться-то еще будем?

Она испуганно взглянула на меня

— Нe-e-ет! Я не смогу… Из-за Аньки… не смогу.

— Жа-а-аль, — простебалась я.

Инга сделал паузу, расправляясь с очередным окурком:

— Не знаю. Ну пока, во всяком случае…

— Да, ка-анешно-ка-анешно, — я рассмеялась. — Ну что, будем брать счет? А то тебе, наверное, уже пора.

— Ага! — Суетливо отозвалась она и быстро допила пиво.

На перекрестке мы чмокнули друг друга в губы и кинули: «До встречи! «, хотя наверняка нам обеим эти встречи были уже не нужны…

«Я иногда себя презираю… не оттого ли я презираю и других?.. «

Позвонила Кирка. Она, видать, получила короткие «отгулы» у своей благоверной, и ее снова потянуло ко мне. Я не стала ее тормозить.

— Приезжай!

Вечером, в опустевшей конторе, под предупредительно принесенное Киркой пиво, я заливала ее «жилетку» жалостливыми слезами. Кирка молча слушала, не сводя с меня преданно-влюбленных глаз.

— Понимаш, Кир, — пьяно плакалась я. — Нету со мной такого человека! Одинокая я!

Кирка в унисон моему нытью кивала головой, громко выдувая дым следующих одна за другой сигарет.

— Устала я… Так хочется… понимания… тепла… Да я бы, Кирка, такому человеку так была бы преданна! Ты понимаешь?? Если бы нашелся… А-а-а! — Я отчаянно махнула рукой. — Никто не умеет давать! Всем только взять хочется…

— Не всем… — вдруг тихо прозвучала Кирка. Я, усмехаясь, посмотрела на нее:

— Ну да! себя имеешь в виду, ка-анешно?

— Да.

— Не смеши, а?

— Я не смешу… — Кирка опустила взгляд и вновь подняла его на меня. — Если бы ты захотела… Я бы могла быть таким человеком!

— Ой! Кир… слышали уже…

— Почему ты не веришь?

Хех… Я выстроила задумчивый взор в своих нетрезвых глазах и устремила его на Кирку.

— А как же Ядвига?

Кирка помолчала. Я с любопытством ждала.

— Я хочу быть с тобой. — Заявила она, набравшись решимости.

— Ты уверена?

— Да!

Теперь паузу установила я. Как бы размышляя. Кирка напряженно ждала. А я не верила ей… Но, почему бы не подыграть?

— Хорошо… — я провела ладонями по лицу, вытирая с себя вековечную усталость. — Давай так. Я дам тебе подумать. До завтра. Завтра ты придешь и скажешь это еще раз. Или не скажешь. Я — согласна. Я делаю ставку на тебя. Да?

Кирка кивнула. Я улыбнулась:

— Спасибо тебе.

— За что?

— Ты меня любишь? — Да.

Я снова долго-печально посмотрела на нее. Улыбнулась.

— Хорошо. — Я поднялась и, подойдя к ней, на клонилась, скромно поцеловав возле губ. Кирка рванулась поймать мои губы своими, но я уже отстранилась. — Ладно, Кир, пойдем, уже поздно. Завтра, значит, увидимся.

Кирка снова кивнула и тоже поднялась. Я молча-торжественно собралась, и мы вышли.

— До завтра?

— Да.

И пошли каждый на свою остановку. Я с любопытством ждала следующего вечера. Кирка пришла, когда у меня в комнате зависали Тошка с его другом. Мы вчетвером убили пару часов, а потом разошлись парами.

Мы топтали мокрый снег и молчали. Я поняла, что мне придется помочь.

— Ну, что ты решила?

Кирка еще протопала несколько шагов и вздохнула:

— Я не могу бросить Ядвигу.

— Понятно.

Больше не было смысла говорить. Я вытащила сигарету и закурила на ходу, словно сигаретным дымом пытаясь вытолкнуть Кирку из моего пространства. Но она не ушла:

— Может, мы будем с тобой встречаться… так?

— Зачем?

— Ну… я не могу без тебя.

— Что?? — Я рассталась с сигаретой. — Так, я не понял, ты мне что предлагаешь?

— Встречаться…

— В смысле, трахаться??

— Ага. — Она кивнула.

— Весело, однако, — это было настолько неожиданно, что удивление опередило гнев. — Интересно, а Ядвига об этом будет знать?

— Нет, нельзя… Она не переживет.

— Как мило! — Скорее всего, я должна была оби деться, но тут из недр сознания попер гнев. — Ты соображаешь, что ты говоришь? Ты понимаешь, что оскорбляешь меня?!

— Нет…

— Что — нет??

— Не оскорбляю.

Я резко остановилась. Кирка по инерции сделала пару шагов и тоже притормозила неуверенно. Она не смотрела на меня.

— Так, дорогая, ты видишь эту дорожку? — Я пафосно протянула руку, сжигая Кирку гневным взглядом.

— Вижу, а что?

— Так и топай по ней!

Кирка несмело взглянула на меня и снова спрятала глаза.

— Давай, любимая, не тормози! — И я, развернувшись, пошла в другую сторону, дрожащими пальцами пытаясь вытащить сигарету из пачки. Теперь стало обидно. До слез.

На следующий день снова позвонила Зулька. О, господи, точно — зануда! Что ей от меня надо???

— Ты не приедешь? — Голос ее был глухой, без оттенков. Как в затишье перед бурей.

— Зуля, я не могу пока.

— А ты хочешь приехать? Я приеду сама! Ирка, давай я приеду!

— Не надо… я не знаю. Зуля, ты прости… но я не уверена, что у нас с тобой может быть… продолжение. Извини.

Там зависла пауза.

— Зуля, ты пойми…

И меня оборвал резкий всхлип в трубку:

— Я тебя бросаю! — Она стала захлебываться рыданиями. — Я решила тебя бросить, слышишь?!

— Зуля, послушай… Зуля…

— Я тебя бросила!!! — И послышались гудки.

— Зуля!

…Я осталась сидеть на корточках с пустой трубой в руке. Хех, не было сил подняться. Да и за чем?..

Мы с Тошкой напились.

У Тошки тоже случился разрыв в любовных отношениях, так что мы с ним совпали. В реале нас никто не ждал, и я утянула Тошку за собой в Сеть.

В нет-кафе привычно не удивились нашему состоянию, и мы уселись за машины. Было две свободных рядом, и мы расположились спиной друг к другу, нырнув каждый в свой сайт.

Я зашла в чат, параллельно загрузив почтовый ящик.

Увидев в чате Чуду, я кинулась к ней. И с досадой заметила, что она более увлечена разговором в руме с Сантой. Блин! Это был, показавшийся мне пустым, треп о меню на ужин. Домашний ужин. Семейный. Бредятина… Обиженно затормозив свои мессаги к Чуде, я вернулась к ящику и увидела там письмо от Брызги. Стукнув мышью по адресу, я стала ждать его проявление на экране. Тут меня окликнул Тошка:

— Ира! Ир, прочитай!

Я обернулась, на Тошкином мониторе висело письмо от его ушедшей накануне «любви». Прощальное. Прочитав, я похлопала Тошку по плечу:

— Ничего, Тошка, не переживай. Пошли они все! — И вернулась к своему экрану.

А там уже раскрылось письмо от Брызги. Всего несколько строк. Н-да…

— Тошка! Прочти…

«Я так не могу. Мне больно, понимаешь? Желаю тебе счастья!»

Это всё.

В чате продолжалось семейное воркование Чуды и Санты. Я не могла на это смотреть. И вышла.

Мы с Тошкой уныло тащились по опустевшим улицам. От сырого воздуха было зябко и не спасало никакое количество одежды.

— Ну и слава Богу! — выдохнула я. — Ну и хорошо! Одной лучше, Тошка! Одной лучше…

— Точно!

— Теперь свобода!

Мы вышли на автобусную остановку и замолчали.

— Тошка, иди, не жди моего автобуса.

— Да я уж провожу…

— Ну, как хочешь.

А мне хотелось почему-то избавиться от Тошкиного общества. Я обрадовалась, увидев свой маршрут, и натянуто-приветливо отмахнув Тошке рукой, быстро спряталась в салоне автобуса.

Я впала в нервную спячку, откуда время от времени меня выдергивало виртуальное общение с Чудой. Больше ни с кем общаться мне не хотелось. Я бросила флиртовать в чатах, не отвечала на письма, и их поток стал иссякать. В обмелевших ящиках я вдруг обнаружила оставшееся без ответа письмо моей подруги. Если сказать точнее, друга. На протяжении двадцати лет ближе друг друга у нас с ней никого не было. Даже, после того как она вышла замуж и нарожала детей. А потом уехала в совсем уж дальнее зарубежье. Она прощала мне такие свинские вещи, за которые мне стыдно по сей день. Она меня понимала.

Наша переписка была постоянной, хотя и прерывалась периодами, когда меня уносило вихрями жизни, а ее одолевали житейские проблемы на новом месте обитания.

Я открыла ее письмо, перечитав. А потом накатала свое. Огромное. Все, как всегда, рассказывая ей. Мне стало легче.

К католическому рождеству я получила от нее открытку.

«Ирка, привет!

С Рождеством тебя и твоих близких.

Желаю тебе в Новом году начать жить!

А не бежать, кричать и мучиться…

Я тебя люблю.

Целую, твоя Ирка.»

БЕЛЫЙ ЦВЕТ

Я и зима. Зима. Такое холодное слово, оказывается… И чистое… Нет, белое. Белый, белый цвет зимы. И тишина… Я и тишина.

Я возвращаюсь со службы поздним вечером, уже погасли уличные фонари, но — светло. Свет разливается в холодном воздухе от белого-белого, чудно чистого снега, которым укрыто все вокруг.

Я смотрю в бездну над головой, в бездну ультрамарина, от которого еще чище и белее — мир зимы, в котором я. И больше никого. Я, зима и холодно-яркий диск луны. Она движется в ритме моих шагов и на мгновение зависает под абажуром потухшего уличного фонаря. Как большая лампочка. Я улыбаюсь ее забавной выходке, а она, продолжая шалить, ныряет за белые шапки крыш и тут же выскакивает в просветах уснувших домов.

И эта шутница-луна, и царское красивое небо, и чистый нежный ковер снега под ногами, и хрустальные деревья, превращенные зимой в торжественные скульптуры, и сама зима, все это — одно целое. Одно волшебное королевство, куда я, как избранная, допущена. Спасибо.

Спасибо. Неужели я вписалась? Я вдруг почувствовала себя неловко в коричневой тяжелой дубленке — мне показалось, она, своим темным цветом, может нарушить эту гармонию белого. Белого цвета. Мне тоже захотелось стать белой… Белой, как зима, белой, как лист бумаги, белой, как начало всех цветов, белой, как сама чистота…

Я подошла к своему подъезду. И не хочется заходить. Расставаться с тишиной, спокойствием, красотой… А мир зимы смотрел на меня, смотрел внимательно. И тихо говорили мне деревья, шептал снег, ласково улыбалась луна, и с царским достоинством подтверждало небо:» Успокойся. Ты теперь с нами. А мы с тобой».

Я вошла в квартиру и поняла, что принесла туда с собой мою подругу-зиму. Внесла в тепло-сонный запах свежесть и чистоту.

Родители и кот уже спали. Раздевшись, я вошла в свою комнату, зажгла настольную лампу.

На столе лежало несколько чистых листов. Они были заготовлены с неделю или даже больше — я все не могла собраться ответить на письмо Риты.

Я смотрела на эти белые листки и думала, вот они — лежат и молчат. И, кажется, ничего в них нет. Пустота. Но это не так. За покрывалом их белого цвета — миры и миры. И если коснуться их первозданной чистоты, только коснуться, — они заговорят… Что они скажут? Как это важно — начать. Верно начать. Начало…

Я взяла ручку и замерла над белой бездной. А потом — коснулась. Чернила оставили след на бу маге, и я поняла, что начала.

Я смотрела на это одно слово и видела, и слышала, как рождается мир.

Обновление…

ВЕТЕР

Пришло письмо от ЧУДы.

От: «anima» ***@mail. ru

Кому: «Ирина к ***» k — [e-mail]

приветы)) н-да…. весело я смотрю, ты там живешь…. ну что тебе сказать конечно хотелось бы сказать остановись… но ты же сама понимаешь, что очень трудно избавиться от собственного мазохизма…. не придумали лекарства от такой болезни…. а не истязать себя и других ты не можешь… не маленькая ведь, и не дурь этт у тебя…. а образ жизни к которому ты привыкла… и видимо уже очень давно просто постарайся найти в этом приятные)))моменты и не забивай себе голову , что ты морочишь головы другим, что ж, если ты такая , то пусть и люди воспринимают тебя такой…. просто ограничь по мере возможности круг «жертв»)))) и живи — ))а про «утапиться» — этт не серьезно совсем по-детски даже)))нЭ сАлЫдна. панимашь)) ну ланненько — у меня работы тут куча(( посему поки)) и нос выше))

Я.

Февральские ветры гнали зиму прочь и уносили с ней вместе прошлое… Но Чуда продолжала мне сниться, и по-прежнему изводила тоска по далекому и недоступному. Мне казалось, что утрата ее лишит мою жизнь всякого смысла, и я отчаянно держалась за связь с ней, как за соломинку, словно это могло меня вытащить из безжалостных водоворотов на благословенный берег. Берег, где я обрету покой… и счастье.

Мне стало интересно, как они живут с Никой. Почему они вместе. И что это — быть с кем-то… Мои назойливые вопросы о них вызывали в Чуде то живой отклик, и она говорила, и говорила о Нике, провоцируя во мне какое-то подлое чувство боли, то вдруг резко просила не лезть в их жизнь: «Ты многого не знаешь про нас…»

ЧАМИ: оки, я не лезу!. , сорь а тебя немного все же знаю)))

ЧУДО: ню-ню

ЧАМИ: ты мне представляешься той лягушкой, по павшей в крынку с молоком и самоотверженно сбивающей его в масло!))

ЧУДО: гыгыгы — от лягухи слышу

Я снова звонила. Чудо вежливо отвечала и первая обрывала разговор.

ЧАМИ: как я люблю твой голос слушать!))) ччерт, все выходные на вашей линии перегрузка! ((( и чего все ринулись звонить?? ?

ЧУДО: что ж НГ так плохо? в гордом одиночестве в смысле?

ЧАМИ: ну про свой н. г. я тебе рассказывать уже не буду — дело прошлое. и ваще не хочу про себя сейчас…

ЧУДО: ой… у мине даже подозрения есть — чего ты там делала… хе)) ну я не буду грить, что ты там обложилась фотами — уселась поудобнее в своих фантазиях, напилась-курилась… то не правда бы было… или ?.. хех))) а мы тиха-скромно — по-домашнему))))

ЧАМИ: значицца, не вовремя я тогда позвонила?)) я чтот в таком роде и почувствовала) ты знаешь, я и не ревную даже… почти совсем….)) ланнн)))

ЧУДО: хех — у нас полный баланс в эмоциях — не даем друг другу расслабиться ни в чем ни в любви ни во всем остальном… мрррр обажаю ее))) сорь канечна — /как это ты любишь говорить/))…. ну ланн — работа притопала — пошла я))

А ветрами вновь сносило крышу, и я обрушивала на Чуду свое любовное томление.

ЧАМИ:)))) я тебя люблю!! правда… сорь, .. вот сколько персонажей прошло за это время, что тебя знаю… а ты осталась)) сорьки. Сорьки

На том краю Сети хмурились. Иногда очень сильно, и я пугалась.

ЧАМИ: а то, что общение с тобой для меня оччч важно — этт тебе не понять?? ? и наплевать??? .. ну все, хватит…. господи! тебя потерять… это…. да ну… не пропаду я!! люблю я тебя, и это мое, а не твое, так что — не отдам!

ЧУДО: ну ладно)) чего орать то?)) не надо нервничать только хех — все точки над Е тока реал расставить и может)))… боишься?.. .)) ведь как бы то нибыло — я так и так всего лишь иллюзия твоя)) а вдруг?.. .))

Это было правдой. Виртуал уже коробил своей ущербностью, нужен был реал, но я трусила… И, втайне от себя же, я считала свои финансы, грезя апрелем и нашим совместным днем рождения. В реале.

ЧАМИ:) и хорошо, что у тебя Ника есть, и хорошо, что между нами какой-то вакуум, крый не дает сблизиться) или это однозарядность наша удерживает на расстоянии)) пусть так будет, и все на энтом.

Я в очередной раз делала попытки выскользнуть из Сети, но это был самообман.

ЧУДО: говорят ты на диаспору больше не ходишь? неужели успокоилась?

ЧАМИ: хотела бы успокоиться. Аня, на самом деле я свободна — ну, понимаешь, внутренне — я всегда свободна — и могу сама в любой момент оборвать наше общение) — ну мне ж не 14 — я уже могу как-никак контролировать свои бзики — хотя, конечно, приятнее идти на поводу своих чувств и желаний, вот. не знаю, понимаешь ли ты муть, крую я тут несу…

А не находя привычного ника и, впадая в панику от пустоты в почтовых ящиках, я бросалась хватать ускользающую ниточку Сети.

ЧАМИ: привет))) доброе утро))) ты где? все в порядке? Я вчера тебе мысленно письмо сочиняла когда спать легла… вот… может вышлю тебе его)) не исчезай… обнимаю, ир

ЧУДО: да у нас свет вырубали сенни весь день((( …. ты знаешь, накатала вчера огромное письмо… а адрес неправильно указала они и вернулось, без текста соответственно… хех — не судьба значит…

Но письма дошли.

ЧУДО: а вообще … зря я все это затеяла, разговоры всякие… толку от них? разве что выговориться… впрочем, выговориться хочется — когда паршиво наверное?. , но я бы не сказала что мне паршиво… просто… просто иногда страшно… за человека которого люблю… за поступки которые иногда совершаешь /и совершают другие/

ЧАМИ: ты знаешь, я главное из писем поняла — ты любишь нику. действительно…. вот…. СЧАСТЛИВЫЕ ВЫ))))))…. ну а по поводу толковости этих разговоров… канешно… просто надо выговориться, когда этого хочется — даже, если не услышишь ответной реакции — оформишь собственные мысли — на какие-то вопросы сама найдешь ответы, а в чем-то успокоишься… пусть не сегодня и не завтра и не послезавтра. позже — все равно будет — если будешь искать, тревожиться и размышлять))) фот!!!! ну завернула!))

ЧУДО: наверное все это можно вышесказанное не писать…)) просто ограничиться несколькими словами…. «люблю-переживаю… и боюсь когда есть чего»…так наверное? а я тут целый рассказ…. хех расска зала….))) …. а пить бросай… нехорошее это дело…. …. ну вот…. наконец-то (!) ты сегодня сказала прав ду)) что ни-ко-го не любишь)))) хех — а все твердишь и твердишь….))) ну лан — пока тебе)

ЧАМИ: я в 123456789 раз повторю)) — ТЫ и не могу продолжать))…. давай, я так скажу — и это правда! — нужна я тебе или нет — эт твое дело — но я — для тебя — всегда — все, что могу! я — твоя. Ну, как хочешь — друг, клоун, стакан воды, таблетка, — словом, что захочешь) если захочешь.

ЧУДО: вот скажи — есть ли такое средство коммуникации за которое можно быть на сто процентов уверенным, что потом твои слова нигде и ни в каком контексте не процитируют?

ЧАМИ: я тебе сегодня до 2х ночи письмо писала и забыла дискетку дома в компе(( сброшу в выходные!!!

ЧУДО: … гыг — а если пригласим — че правда приедешь? :)))

ЧАМИ: я боюсь в тебя влюбиться) но поздно, видимо, — раз испугалась, — значит, — уже влипла! вот…

ЧУДО: я чет не поняла?? ? ты када заболеть успела — ты вчера же была?? (((давай выздоравливай тама! нехай тя тоха водовкой лечить))))

И я уже не понимала… Как это может быть. В реале. Я ясно осознала, что в жизни Чуда существует этот человек — Санта. Однажды я столкнулась с ней. Чуды не было, и я решила воспользоваться этим.

Печорин: santa, привет)

Молчание.

Печорин: santa, привет же!!!))))

Печорин: santa santa santa santa santa

saiila: Печорин, ну что такое?

Печорин: santa, познакомиться с тобой хочу)

santa: Печорин, зачем?

Печорин: santa, ну, просто… интересно..)

Молчание.

Печорин: santa, ты занята?

santa: Печорин, работаю

Печорин: santa, понятно

Я тоже помолчала. Недолго.

Печорин: santa, извини… тебя очч напрягают мои звонки?

santa: Печорин, мне непонятно, когда звонят человеку с которым я живу

Печорин: santa, ну хорошо…. я не буду звонить, если это раздражает(

Пауза. И вдруг она заговорила.

santa: Печорин, может ты найдешь кого-будь поодинокее и поближе? попытайся!

Я улыбнулась.

Печорин: santa, разве можно заменить человека???)

santa: Печорин, ты навоображала себе напридумывала — потому что так проще! я знаю — есть люди которые тебя любят — почему ты не посмотришь на них. почему МЫ?

Печорин: santa, это не объяснить так!

santa: Печорин, а что тут объяснять и так все понятно — не можешь и не хочешь

Я не знала, что ответить.

santa: Печорин, есть масса людей кто тебя любит! попытайся им ответить, а нас оставь в покое, пожалуйста — нам хорошо вдвоем

Печорин: santa, все не так!! нет никакой массы!!! никого нет ни друзей никого!!! ты даже не представляешь как я одна!!!

Мне стало отчаянно жаль себя. До слез.

Печорин: santa, устала я!!!! от одиночества …. от ерунды этой(((((… блин реву сижу (

santa: Печорин, и не надо реветь!

Печорин: santa, извини, я пойду… реву как дура((( неловко мне тут

И я дезертировала.

Я болела вместе с мартом, словно пытаясь выкарабкаться из тесного кокона и расправить крылья на ветру. Не получалось — было больно…

ЧАМИ: чего вы там с зулькой — уж не переписку ли затеяли?? ?. ань, слуш…. ну влюбилась в меня зулька и что?? можно за нее только порадоваться… а мне то, что за прибыль, что она своей любоФью упивается????

ЧУДО: она тебя любит

ЧАМИ: хм… сомневаюсь

ЧУДО: не сомневайся

ЧАМИ: неееее… не любовь это

ЧУДО: слушай, тебе не кажется что ты както односторонне к отношениям между двумя подходишь?. , надо же и самой чтото давать

ЧАМИ: анька! да я бы давала! некому ты же не возьмешь))))))

ЧУДО: некому??? а может ты просто не видишь?

ЧАМИ: да вижу я все…. ээээээх! да еслиб нашелся такой человек — крый бы мне все прощал и был снисходителен. представь как бы я ему была благодарна?? ?

ЧУДО: вот как…. а других вариантов нет? почему только — тебе?? а сама — о ком-нибудь позаботиться… ты попробуй хоть раз … почувствовать что это такое… не знаю — попугая себе заведи для начала)

ЧАМИ: нафига мне попугай!! не хочу я попугая!!!

ЧУДО: вот и ответ….

ЧАМИ: хм….

ЧАМИ: грустно мне чтот…

ЧУДО: понимаю….

ЧАМИ: понимаешь?.. .. спасибо)

ЧУДО: ир научись думать не только о себе… о другом подумай хоть раз

ЧАМИ:

ЧАМИ: а обо мне кто? ланннн…. пока

ЧУДО: не я…. пока

В город пробивалось солнце. Его сдувало ветрами, но оно упрямо разыскивало сквозь облака горожан, растапливая их замерзшие души.

ЧУДО: ты говорят там совсем загрустила?. , не надо, … ну чисто по-человечески я хочу чтоб у тебя все сложилось в жизни и было хорошо:)

Ветер безжалостно гнул деревья, гнал по улицам мусор, прохожих и мои мысли.

ЧАМИ: ну пачему у меня такая ерунда получается с лУбовью этой? ну вот смотри — я же дорожу … ну не всеми, с кем была и есть, но многими…. и не хочу ващет совсем их терять… но почему они все не могут присутствовать в моей жизни? У каждого в моей, кхм, душе есть место — и у каждого свое! Слуш, Ань, скажи, неужели все же есть такой чело век на шарике … неужели — эт просто мне так не свезло и я не встретила ТОГО человека?? Хех, о тебе речь само собой не идет…. и это табу не мной припечатано)… а я смоделировала в уме такую ситуэйшн — ну, если б это — ты — ТОТ чел))) не скажу результат))))) снова ты рвешь мне душу, сорь за громкость((( ланн… давай забудем этт все? давай просто приятно улыбаться друг другу? или ваще….

ЧУДО: или ваще — что?

ЧАМИ: у вас там весна уже?)) да?))

ЧУДО: да — весна

АПРЕЛЬ

Меня разбудило ощущение. Радужное ощущение подарка. Подарка от судьбы, от сегодняшнего дня, от весны.

Из сна ощущение перешло в реальность. И небеса сработали на него. В ослепшее от весеннего солнца окно бил сумасшедший перезвон птичьих криков, капели и прочих звуков апрельской гаммы.

Мой день! День моего рождения…

Я с наслаждением приняла душ и неспешно оделась, тщательно выбирая костюм, соответствующий сегодняшнему празднику. И моим планам.

Сегодня! Сегодня…

Да! — сегодня я никому ничего не должна. Даже щедрым ко мне небесам. Сегодня только я… и я. И мой путь к свободе. Я знаю, я вижу — она ждет меня — сияющим всезаполняющим светом впереди.

Сегодня, сегодня я сдеру с себя — нафиг! — всю налипшую шелуху вчерашнего и обрету легкость, и — вырвусь на волю! Или — вернусь?..

Я подошла к зеркалу. Подошла по обычной привычке — не выходить из дома, не убедившись, что — хороша! Но, неожиданно для самой себя, зависла перед своим отражением. Или — изображением? Кто это?

В вызывающе-небрежном костюме тинэйджера, в проводах аудиоплейера и в моих любимых желтых ботинках из-под лохматой рыжей челки на меня внимательно смотрел… смотрел человек… нет, конечно, вполне определенного пола, а вот возраст можно было легко спрятать за темными очками. Потому что глаза, нет, взгляд — возраст выдает с потрохами.

Я усмехнулась. Вижу, вижу явно свое отражение, а существо на том краю кажется мне абсолютно незнакомым. Ну, кто это? Зачем оно? Может, ошибка природы?.. Хех.

Не, ну вполне удачное творение. Недурная скульптурка: может, чуть-чуть траченые временем формы, хороший рост… М-м-м, не красавица, конечно, но и не чудовище. И вполне даже сексапильна, судя по обилию (хм, пока еще!) внимания лиц обоего пола. Ну, крохотные несовершенства, возможно, есть, куда без них! Уши, например, разные! Но как-то, со временем, мы научились с ними дружить. Лицо — временами не глядела бы на него! А временами любуюсь, как махровый Нарцисс.

Но сегодня я смотрела на это лицо, не узнавая. Ей-богу, кто же это такой?

Я столкнулась с внимательным взглядом серо-желто-зеленых глаз.

Мы смотрим в зрачки друг друга, пытаясь проникнуть в их черную глубину. И что-то увидеть. Что-то понять… Я вижу — эти глаза хотят что-то сказать!

Ладно, бред какой-то. Я снова усмехнулась. Приблизив нос к зеркальному полотну, проверила ровность подводки и, снова отстранившись, нацепила неизменные темные очки. Удовлетворившись увиденным, я кинула приветливую улыбку персонажу, нарисованному на амальгаме, и, развернувшись, выпорхнула за порог. На свидание с самой собой.

Меня нежно обняла весна. Теплом солнца, лаской ветра, запахами тополей. Весна обняла меня и, лег ко оторвав от асфальта, забавляясь, унесла в облака.

Именно на них, а не на автобусе, я добралась до двора своего детства…

Вот он. Я остановилась, глядя на двухэтажный каменный дом на той стороне. Раньше его фасад прятался за ширмой огромных тополей… Теперь деревья спилили и дом обнажился. Он изменился, но только внешне: я почувствовала на себе знакомый взгляд — он узнал меня.

Я стала медленно приближаться, отдаваясь ощущению каждого шага.

Мостовая, когда-то булыжная, сегодня безжалостно закатана под асфальт. На ней мы гоняли мяч, презрительно не обращая внимания на опасность попасть под колеса. Автомобильное движение тог да было не такое безумное.

Мой путь преградил неизменный апрельский ручей, нахально заполнивший низины тротуара. Устроив ботинком фонтанчик радужных брызг, я подошла к калитке, ведущей во двор. Ограду, бывшую когда-то деревянным сплошным забором, на котором мы зависали, глазея на мир, заменили стальной сеткой. Уютное дворовое пространство перестало быть замкнутым. Я ступила на узкую каменную дорожку. Медленно меряя ее своими, выросшими до 38-го размера, ступнями, я вошла.

От огромного, выше крыши дома, тополя в центре двора остался широкий пень. Разрослись ивы и закрыли тенью те места, где когда-то гуляло солнце. Нет деревянной, казавшейся мне тогда гигантским трамплином, горки. Вместо беседки стоит новый деревянный стол и скамья.

Я села на эту скамью и закурила.

Манила входная дверь в подъезд. Войти? Или не надо… Впрочем, хотелось встретиться с широкой деревянной лестницей. Эта лестница часто мне снится: она непременно обрушивается под ногами, не давая мне подняться наверх, где была дверь в нашу квартиру. Ни разу я не дошла до нее. Хех, а наяву я это сделаю! Интересно, изменилась ли сама лестница?

Я поднялась, приблизилась к входной двери и вошла.

Нет, лестница та же. И перила, по которым я съезжала на животе. Та же, но… другая. Почему-то со всем другая. Словно мои следы бесповоротно покрыты толстым слоем следов чужих.

Я подняла голову, взглядом следуя по ступеням, уходящими куда-то в тот, далекий, мир моего детства. Этот мир был где-то здесь и не здесь. Он одновременно был и бесконечен, скрываясь там, за последним поворотом перил, и ограничен беленым потолком в недоступной паутине. Он и манил, и пугал, и внимательно наблюдал за мной. И вдруг, в этой, казавшейся уже почти виртуальной, действительности я услышала легкий, но пугающе знакомый, живой запах. Сигарета!