Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Навсегда свободная

ModernLib.Net / Адамсон Джой / Навсегда свободная - Чтение (стр. 5)
Автор: Адамсон Джой
Жанр:

 

 


      Мы уже разослали обращение с просьбой вносить средства в фонд помощи животным, обитающим в таких районах, где они мешают человеку и приходится либо перевозить их, либо истреблять. Часто животные обречены только потому, что нет денег на транспортировку. Если наш призыв найдет отклик, это поможет снарядить отряды по спасению животных. Мы назвали фонд именем Эльсы, а теперь смертный приговор грозит ее детям, если сорвется наша затея. У журнала много читателей, может быть, статья расположит их в пользу нашего проекта "спасательных отрядов". Тогда я не пожалею, что задержалась в Исиоло.
      Пришел Джулиан, и я рассказала ему, как мы задумали поймать львят. Он очень советовал отвезти в лагерь большую общую клетку. Гораздо легче заманить львят в нее, а уж потом разделить их. Маловероятно, чтобы все трое одновременно зашли каждый в свою клетку. А ловить их врозь нет смысла - пойманный предупредит об опасности двух остальных.
      Итак, мы водрузили на грузовик громоздкую клетку и заполнили ее козами. Джулиан ехал отдельно на своем лендровере. С утра лил дождь, но летчик, доставивший фоторепортера в Исиоло, не сбился с пути и благополучно сел на скользком аэродроме.
      За много лет жизни в Кении я узнала, что человек здесь гораздо больше зависит от погоды, чем в Европе. Очень часто дожди срывают все планы. Вот почему я слушала с изумлением фоторепортера, прилетевшего сюда из Берлина, который сказал, что отводит на съемку всего три дня и потом улетает на Кубу выполнять следующее задание. А ведь до лагеря далеко и дороги размыты, туда еще надо попасть.
      Ночью дождь лил как из ведра. Пробьемся ли мы в лагерь? Жаль фотографа, кажется, его визит будет не очень приятным. Я не зря опасалась. В пути нам то и дело встречались машины, которые прыгали по ухабам и лавировали, чтобы не столкнуться, не попасть в канаву. А тут еще эти ливни... Я ехала на грузовике, фоторепортер и Джулиан - на лендровере. Мы еле-еле ползли. Еще издали было слышно, как ревет река, и я поняла, что одолеть ее нам не удастся. Придется разбивать лагерь на берегу, может быть, к утру вода спадет. К счастью, Джулиан захватил достаточно просторную палатку, в ней нашлось место и для фоторепортера. Я спала в маленькой альпинистской палатке, которую взяла с собой на всякий случай.
      Утром мы увидели, что река разлилась еще больше, и послали двух объездчиков другим путем (двадцать пять километров напрямик через буш), чтобы они сообщили Джорджу о наших затруднениях и попросили его выслать нам навстречу лендровер. Когда спадет вода, он перетащит нас на тот берег. Ожидая помощи, Джулиан и фоторепортер в своей палатке обсуждали международное положение, а я у себя читала письма, полученные в Исиоло. Газетные вырезки пестрели тревожными заголовками:
      ЛЬВЯТ ЭЛЬСЫ, ВИДИМО, ЗАСТРЕЛЯТ.
      ЛЬВЯТАМ ЭЛЬСЫ ГРОЗИТ СМЕРТЬ.
      ЛЬВЯТА ЭЛЬСЫ: СМЕРТНЫЙ ПРИГОВОР.
      Глава одиннадцатая. ПОИМКА
      Я была потрясена. По словам газет, майор Гримвуд сообщил репортерам в Найроби, что Джорджу предложено поймать львят и перевезти их в заповедник, а если ничего не получится, застрелить их. Нет, Гримвуд не мог так поступить, не мог так сказать газетчикам, не предупредив нас. Я была уверена - и потом это подтвердилось, - что его слова исказили, и решила не показывать этих вырезок фоторепортеру.
      Конечно, я знала, что, если львята даже слегка поцарапают хоть одного человека, их ждет смертный приговор. Пока что, слава Богу, таких случаев не было, но нужно поскорее увозить их. А мы застряли тут, у реки... Я старалась не показывать своей тревоги, но уж очень трудно было сочувствовать фоторепортеру, который боялся опоздать к самолету на Кубу, и вежливо отвечать на его жалобы, что я не захватила для него плечиков.
      Внезапно дождь прекратился. Мы с Ибрахимом с нетерпением следили, как убывает вода. Что, если объездчики, которые пошли напрямик, застрянут?.. Я предложила Джулиану подъехать насколько возможно к лагерю на лендровере, а потом послать Ибрахима пешком с моим письмом для Джорджа.
      Так они и сделали. Когда дорога стала совсем непроезжей, Ибрахим несколько километров пробивался чуть не по пояс в грязи. Он пришел в лагерь задолго до объездчиков. Джордж, конечно, был удивлен, что надо принимать гостей при таких обстоятельствах. Он отправил Ибрахима на своем лендровере нам навстречу, и на следующий день мы уже увидели, как Ибрахим весело машет нам с того берега.
      Переправиться на машине было невозможно, и мужчины на себе перенесли наше драгоценное снаряжение. Джулиан и репортер перешли вброд, подоткнув шорты. Меня перенесли на руках. Обычно я переправляюсь сама, но моя рана еще не затянулась, и я боялась получить инфекцию в этой воде шоколадного цвета.
      На другом берегу мы все втиснулись в лендровер. Это было не так-то просто - столько народу и снаряжение. Но мы все-таки справились и затряслись на ухабах по новой дороге.
      Джордж первым делом повел нас к клеткам и показал свои приспособления. Ничего не скажешь, замечательно: только он отпустил веревку, как все три дверцы одновременно упали, словно ножи гильотины, оставались только узкие щелочки, чтобы не прищемить хвосты львятам. Ни один профессиональный зверолов лучше бы не придумал. Я очень гордилась Джорджем.
      Он рассказал нам, что львята приходили каждый вечер и ели мясо в клетках. Плохо только, что иногда в одну клетку заходят сразу двое. А если каждый и займет свою клетку, непременно у кого-нибудь наружу торчит голова или хвост, так что нельзя пустить в ход "гильотину". Дождемся ли мы такого момента, когда все трое будут в клетках в подходящем положении?
      Мы условились, что фоторепортер пойдет с Джорджем в ночную засаду, чтобы снять львят, когда они появятся. У него не было с собой специальных ламп, но он полагался на высокую чувствительность фотопленки и яркость автомобильных фар.
      Львята пришли, как только стемнело. Услышав незнакомый голос, они убежали, но вскоре вернулись и всю ночь провели у машины, не обращая внимания на щелканье фотоаппарата.
      На следующее утро репортер думал только о том, как бы поскорее уехать. Он сделал несколько снимков в лагере, сфотографировал бомы, которые больше других пострадали от львят, и отправился в путь. Ему надо было на Кубу.
      Джулиан отвез его в Исиоло, заодно хотел пригнать оттуда новый грузовик, как только его пришлют. Мы надеялись, что он вернется к тому времени, когда мы поймаем львят. Его помощь была нам очень нужна, людей у нас не хватало, все три водителя свалились от малярии, два боя заболели дизентерией, и Джордж совершенно измучился. Если Джулиан обернется вовремя, ему поручат свертывать лагерь и командовать арьергардом. А мы, не теряя времени, повезем львят.
      Казалось, скоро настанет конец нашим тревогам. Но вдруг, словно бомба, письмо от администрации округа. Ультиматум; отловить львят к такому-то числу. Администратор извинялся, что вынужден прислать такой приказ, но так уж сложилась обстановка.
      Мы совсем пали духом. Как ни хотелось нам поскорее поймать львят, дело осложнялось. Помех было много - моя рана, болезни наших людей, угроза сильных ливней, неизвестность, удовлетворено ли ходатайство Джорджа об увольнении, вдруг ему придется ехать в Исиоло. Утешало нас лишь то, что за последние десять дней львята ни разу не атаковали бомы, каждый вечер они приходили за мясом к Джорджу.
      Было уже 24 апреля. Я не встречалась со львятами с 27 февраля, когда Джеспэ играл со мной на гряде Ворчун. Хотелось повидать их, и я поставила свою машину рядом с машиной Джорджа. Приготовила большие куски мяса, начиненные террамицином, и положила их в клетки вместе с козьими тушами. И вот мы ждем, каждый в своей машине.
      Уже стемнело. Вдруг я почувствовала, как что-то толкнулось о мою машину. Это был Джеспэ. Он беззвучно скользнул к клеткам. Появление второй машины его явно не смутило. Он съел два куска мяса с террамицином, затем подошел к Джорджу, который стоял у своего лендровера и держал миску с рыбьим жиром. Джеспэ чисто вылизал миску и вернулся к мясу. На меня он посмотрел совершенно спокойно. Когда я тихонько окликнула его, на миг насторожил уши и продолжал есть. Джеспэ очень вырос, окреп, но, как и Эльса, не отличался таким уж мощным сложением. Под кожей на бедре ясно проступал наконечник стрелы, из раны сочилась сукровица, но ни опухоли, ни воспаления не было. Иногда он присаживался и лизал рану. Хорошо, что она совсем не сковывала его движений.
      Вдруг в кустах за моей машиной что-то зашуршало. Я посветила фонариком и метрах в двадцати заметила Гупу. Он прятался там уже около четверти часа. Потом к нему присоединилась Эльса-маленькая. Я окликнула их, но они испугались моего голоса. Гупа два раза порывался убежать, однако не смог устоять перед соблазнительным запахом мяса и прокрался к клеткам. Он съел куски с террамицином, вылакал две миски рыбьего жира и принялся за козу. Эльса-маленькая все еще робела. Только после полуночи она отважилась подойти к клеткам. Братья не оставили ей ни террамицина, ни рыбьего жира.
      Все три львенка выглядели хорошо. Я вспомнила снимки, которые сделал Джордж, когда впервые выследил их на Тане, тогда львята выглядели скелетами. Да, Джордж потрудился на славу. Только благодаря его терпению и изобретательности они так великолепно поправились и снова прониклись доверием к нам. Львята ели мясо до четырех утра, набили животы до отказа и ушли.
      Утром Ибрахим поехали Исиоло со срочными письмами, Небо хмурилось как бы он не застрял где-нибудь, ведь надо проехать шестьсот пятьдесят километров по размытой дороге!
      Вечером львята не явились. Конечно, после вчерашней обильной трапезы они могут и пропустить один день, но все-таки мы беспокоились. Ночью до лагеря доносилось рычание льва. Разыскивать львят утром было бесполезно, ливень смыл все следы. А когда стемнело, пришел Джеспэ, правда ненадолго. Через час я услышала вдалеке его голос, и Гупа, который тоже удостоил нас своим посещением, отправился на зов. Наконец они прибыли все трое. В буше рычал чужой лев, но львята не обращали на него внимания. Джеспэ и Эльса-маленькая обедали каждый в своей клетке. Гула заглянул к ним, встретил нелюбезный прием и угрюмо сел у входа в третью клетку. Войдет он туда или не войдет? Удастся ли нам сейчас поймать львят? Наши нервы были напряжены да предела. А тут еще этот чужой лев. Уведет их с собой куда-нибудь, тогда уж нам их не спасти...
      Новая ночь - и снова тревоги. Заслышав голос чужого льва, львята перестали есть, насторожились, потом бегом помчались на зов. Немного погодя они вернулись и доели козлятину. Кто поручится, что в следующий раз они не уйдут совсем?
      Вернулся Ибрахим и привез известие, что новый "бедфорд" сможет прибыть не раньше чем через десять дней. Скверно. Теперь уж не приходится рассчитывать на Джулиана, его дела не позволяли ему отлучаться надолго. А тут еще эти ливни, из-за них дороги официально закроют для движения.
      Наши помощники установили, что следы львят ведут туда, где бродил дикий лев. Да, если мы станем дожидаться улучшения погоды и прибытия "бедфорда", львята могут уйти с чужим львом и попасть в беду.
      Ночью их не было. Конечно, львятам весело в обществе нового друга, но ведь срок истекает... Хорошо еще, что в последние два дня в нашем районе не было дождей. Дороги перекрывают в зависимости от местных условий. Если еще несколько дней не будет дождя и львята войдут в клетки, погода не помешает нам вывезти их.
      День прошел за работой. Мы налаживали ловушку, повторяли свои роли, наточили острие, которым Джордж надеялся извлечь стрелу. Хотя дел хватало, часы тянулись невыносимо медленно. Но, вот, наконец, пора отправляться в засаду.
      Только я начинила куски мяса террамицином, как появился Джеспэ, он проглотил два куска мяса, потом сел перед машинами, разглядывая нас. Тем временем его брат и сестра зашли в клетки. Они поели, потом вышли и легли рядом с Джеспэ. Хороши они в свете луны, ничего не скажешь. Скорее бы увезти их от надвигающейся опасности. Вдруг, словно мне назло, раздалось рычание чужака, и львята мигом исчезли. Слышно было, как Джордж в своей машине отводит душу замысловатой бранью. Еще одна ночь потеряна, а их осталось так мало... Огорченная, я решила прилечь, попросив Джорджа разбудить меня, когда придет мой черед дежурить. Несмотря на все переживания, усталость взяла верх, и я задремала.
      Меня разбудил стук. Дверцы захлопнулись! И... мертвая тишина, словно кончилась вся жизнь на земле. А затем в клетках началась отчаянная возня. Мы с Джорджем одновременно бросились туда и поспешно убрали чурки, которые не давали дверцам закрыться совсем (чтобы не защемить хвост). Все, теперь не уйдут.
      Мы испытывали величайшее облегчение, оттого что львята в безопасности. И все-таки на душе было как-то скверно от мысли, что мы обманули их доверие.
      Я поцеловала Джорджа, ведь он один справился с такой задачей. В ответ он только грустно улыбнулся...
      Глава двенадцатая. МЫ ЕДЕМ В СЕРЕНГЕТИ
      Теперь надо было спешить, чтобы не мучить львят. Джордж остался дежурить, а я поехала в лагерь, подняла всех на ноги, и мы мигом собрали вещи. Как только рассветет, поставим клетки на грузовик.
      Медленно померкла луна, начинался новый день - день, которому предстояло во многом изменить нашу жизнь.
      Когда все было готово, мы подогнали к клеткам пятитонный "бедфорд". Джордж мне рассказал, что Джеспэ быстро пришел в себя, утихомирился и до утра просидел спокойно в своей клетке. Эльса-маленькая последовала его примеру, и только Гула еще долго бушевал. Теперь он злобно ворчал на боев, которые собирались поднять клетки в кузов.
      Мы просили местных жителей не подходить слишком близко, но нас все-таки скоро окружила шумная толпа. Гула перепугался, начал биться и сломал три доски в потолке, причем одну совсем вышиб. Мы тотчас наложили брезентовую заплату, укрепив ее железными скобами и канатом. Теперь можно поднимать клетки. Каждая из них весила почти четыреста килограммов. Африканцы обычно сопровождают всякую работу ритмичными криками, и, конечно, львята испугались еще больше. Когда тяжелые клетки закачались в воздухе на талях, звери начали метаться взад и вперед, усиливая качку. Сначала погрузили Эльсу-маленькую, ее клетка стала вдоль борта и заняла половину ширины кузова. Рядом поставили клетку Гупы, обе были обращены дверцами к кабине. Джеспэ поместили поперек в конце кузова. Львята отлично видели друг друга, их разделяли только прутья, можно было без труда добраться до Джеспэ, чтобы при случае попытаться извлечь стрелу. Сейчас об этом не могло быть и речи, он был слишком возбужден.
      Львята отказывались от пищи, поэтому мы не могли дать им успокоительное. Хорошо, что они как следует поели ночью. В каждую клетку мы положили мясо и поставили миски с водой, потом накрыли клетки брезентом, чтобы львят не задевали ветки на нашем пути.
      Можно было отправляться. Я еще раз все осмотрела. Сердце у меня разрывалось при виде грустной морды Джеспэ... И вот караван тронулся в путь, оставив позади шумную толпу. Первым шел мой лендровер, дальше грузовик со львами, за ним "бедфорд", в который мы погрузили лагерное снаряжение, несколько коз и большую клетку. Джордж замыкал колонну на своем лендровере.
      Первые двадцать километров дорога была прескверная. Машины тряслись на камнях, пробираясь среди кустов. И все же львята лежали смирно.
      Река еще не вошла в старые берега, но ее уже можно переехать. Мой лендровер и грузовик со львами переправились благополучно, однако сильно изрыли берег, и следующие машины пришлось вытаскивать на буксире. Иногда они катились обратно, поднимался крик, но львята переносили все это кротко.
      Отовсюду надвигались дождевые тучи, нас окружила грозная, черная стена. Около ста километров мы мчались по грязи наперегонки с грозой и опередили ее, как говорится, на полколеса. В сумерках добрались до резиденции администратора, оставили ему записку с доброй вестью и поспешили дальше.
      Я вздохнула полной грудью, когда мы пересекли границу округа. Здесь смертный приговор был недействителен... Глядя на догоняющий нас ливень, я поняла, что мы ускользнули от него в самый последний миг. Наводнение задержало бы нас.
      Всего нам надо было проехать около тысячи километров, в основном по нагорью, высотой около двух тысяч двухсот метров. Вскоре мы уже достигли двух тысяч метров. Мы отчаянно зябли, хотя находились у экватора. Высоко над нами вонзались в небо покрытые льдом вершины горы Кения, которая подымается на пять с лишним километров. На ее склонах громоздились тяжелые тучи, они побрызгали на нас дождичком.
      До сих пор наша маленькая колонна держалась сплоченно. Если какая-нибудь машина отставала, остальные дожидались ее. Но тут мы потеряли из виду грузовик, взятый напрокат у компании "Кер-Дауни Сафари". Джордж вернулся проверить, в чем дело, а мы доехали до небольшого поселка, где жил ветеринар, которому мы хотели показать Джеспэ.
      Добрались мы туда уже в девять вечера, но, несмотря на позднее время, Джон Бергер тотчас согласился извлечь стрелу. К сожалению, у него ничего не вышло. Вид чужого человека привел Джеспэ в ярость, он не подпустил его, не дал даже сделать укол. Ветеринар успокоил меня, он сказал, что через две-три недели стрела сама выйдет. Рана неглубокая, только шкура повреждена, воспаления нет, и никакой помехи для жизненных функций. На всякий случай Джон Бергер снабдил меня длинным зондом и обеззараживающими средствами. Может быть, Джеспэ потом позволит нам провести операцию. Тут подоспел Джордж, и мы с удовольствием приняли предложение ветеринара выпить чашечку кофе, так как с утра ничего еще не ели.
      Согревшись, мы поехали дальше. Погода ухудшилась, дождичек перешел в ливень. Было очень холодно. Мы то и дело останавливались, чтобы укрепить брезент на грузовике со львятами. Бедняги, они так жались по углам, спасаясь от дождя. Всю ночь мы ехали на высоте около тысячи пятисот метров, и я боялась, как бы львята не заболели воспалением легких. Дважды нас останавливала местная полиция - искали какого-то преступника. Нам не сразу удалось убедить их, что мы никого не прячем, только трех львов, которые в жизни не причинили зла ни одному человеку.
      В три часа утра мы прибыли в Найроби и подъехали к бензоколонке. Заспанным дежурным, наверное, показалось, что они видят сон. Я представляла себе, что будет, если мы станем провозить львят через города днем.
      Предрассветные часы оказались для всех нас особенно трудными. На плато Каджиадо нас встретил порывистый ледяной ветер и ливни. Водители совсем измучились, силясь удержать машины на скользком полотне дороги. У Джорджа слипались глаза, и я сменила его за рулем. Наверное, для львят этот этап тоже был пыткой.
      Утро застало нас в нескольких километрах от Наманги, на границе Танганьики. Мы позволили себе короткую передышку и согрелись чаем. Обессиленные львята лежали в полной апатии, их шерсть была взъерошена от трения о прутья клеток. Мясо в клетках явно испортилось, мы попробовали вытащить его специально припасенными железными скребками. Но туши были слишком крепко привязаны к прутьям. Тогда мы предложили львятам свежего мяса, сменили воду. Они отнеслись к этому безучастно.
      Чтобы поменьше мучить львят, я решила побыстрее добраться до Аруши (до нее оставалось около полутораста километров), известить о нашем прибытии директора Национального парка и узнать, где именно в Серенгети можно выпустить львят. (Предупредить его телеграммой мы не могли, так как выехали в субботу.) А Джордж поедет со львятами помедленнее и подождет меня где-нибудь за городом, чтобы не собирать зевак.
      Утро выдалось ясное. Ночные тучи рассеялись, и над утренней дымкой открылась вершина Килиманджаро. На рассвете шапки свежего снега казались невесомыми. Мне не верилось, что я смотрю на увенчанный ледником вулкан. Я часто издали любовалась Килиманджаро, сама поднималась на вершину, но в этот день она больше, чем когда-либо, казалась мне олицетворением красоты, вознесенной над неспокойным миром человека, частицей неиспорченной природы, к которой принадлежат и животные. Как же грустно было увидеть всего трех жирафов да нескольких антилоп импала на равнинах, где еще несколько лет назад кипела жизнь. Движение машин по гудронированному шоссе распугало животных. В этот миг и я вносила свою лепту в губительный процесс. Меня по крайней мере оправдывало то, что я старалась спасти львят, устроив их в таком месте, где им не надо опасаться человека. Но ведь работа национальных парков, в которых находят убежище дикие животные, зависит не только от доброй воли и усилий нескольких энтузиастов, нужна поддержка всех, кто живет в Африке, независимо от их национальности. И я должна использовать весь доход от своих книг на отряды, которые будут перевозить обреченных животных в заповедники, и на другие мероприятия в этом же роде. Хотелось верить, что разосланное нами обращение тоже позволит собрать средства.
      Подъезжая к Аруше, я в просвете между облаками заметила вершину Меру и вспомнила, что у кратера этого конического вулкана на высоте четырех с половиной тысяч метров один наш знакомый встретил носорога. На Килиманджаро нашли скелет леопарда на высоте около шести тысяч метров. А на горе Кения я сама видела череп буйвола на высоте пяти тысяч метров. Что заставляет животных подниматься в заоблачные выси?..
      Директор Национального парка принял меня очень радушно и поздравил с благополучным прибытием. Я выразила ему благодарность за предложение перевезти львят в Серенгети. Директор спросил, известно ли в печати о нашем переезде. Я ответила, что в последние дни мы просто не могли связаться с газетами, но они, конечно, в курсе дела. Разумеется, мы готовы сделать все от нас зависящее, чтобы гостеприимство Национального парка Серенгети было наилучшим образом освещено в печати.
      Дальше речь пошла о том, где выпускать львят. К моему удивлению, директор предложил Серонеру. Там помещается главная контора и живут сотрудники парка, и там же находится туристский центр, где то и дело садятся самолеты с гостями и грузами. Мы всегда стремились оградить львят от общения с людьми, и я попросила отвести нам более глухой уголок. Директор согласился, назвал место поблизости от непересыхающей реки. Он любезно вызывался предупредить по радио одного из тамошних инспекторов, чтобы тот встретил нас и проводил. И вообще директор обещал всяческую помощь.
      Напоследок он вручил мне экземпляр воззвания, рассылаемого от имени Национального парка Танганьики. В смущении я объяснила, что все свои средства вкладываю в "фонд Эльсы". Ведь и дикие животные повсеместно нуждаются в охране, так что, по-моему, чем больше воззваний, тем лучше.
      Через пять часов я догнала Джорджа, который ждал меня с грузовиком в ста километрах от Аруши. Ближе к городу не оказалось места, где можно было найти и тень, и уединение. Да, неудачно, теперь мы уже не попадем до ночи в Серенгети. Нам предстояло ехать через горы, где ночью довольно холодно. И мы решили, что лучше заночевать у подножия горы Маньяра, на высоте около тысячи метров. Привал устроили возле деревушки Мту-Ва-Мбу - Комариный ручей. Очень меткое название...
      У львят был совсем жалкий вид - морды исцарапаны, бока взъерошены. Мясо в клетках привлекало полчища навозных мух, которые облепляли ссадины. Тщетно львята прятали морды в лапах. Мне было больно смотреть на них.
      Мы все одинаково устали и решили не ставить палатки, а спать под открытым небом. Джордж и я подвинули свои кровати поближе к клеткам. Всю ночь я слышала, как мечутся львята, и, едва рассвело, объявила подъем. Пусть мои спутники будут недовольны, но надо поскорее закончить этот мучительный переезд.
      Поднимаясь по крутому склону, мы увидели дотоле скрытое большим девственным лесом озеро Маньяра. Это одна из главных достопримечательностей Танганьики. Здесь, на отмелях, много фламинго и других птиц, из дебрей приходят на водопой слоны, буйволы, львы.
      Но нам некогда было любоваться видами. Небо хмурилось, и частые дождички напоминали, что могут начаться ливни. Поскорее бы подняться на Плато Великих Вулканов. К сожалению, дождь сократил видимость до нескольких метров, не пришлось нам увидеть вулканов и Нгоронгоро крупнейшего в мире кратера, около пятнадцати километров в поперечнике. О крутизне склонов, по которым извивалась дорога, можно было судить только по торчащим у самого ее края макушкам огромных, в три метра, лобелий.
      Чем выше мы забирались, тем гуще становился туман. Холодная влага пропитывала одежду. Наши африканские помощники, которые никогда еще не бывали в таких горах, буквально посинели. Помет на дороге свидетельствовал о том, что по ней поднимаются не только туристы, но и буйволы, слоны и другие дикие звери. В одном месте мы резко затормозили, чтобы не наскочить на вынырнувшего из зарослей слона.
      Вот и край кратера. Прошлый раз я видела внизу, метрах в пятистах, стада пасущихся животных. Сегодня видны только клубящиеся тучи. Несколько километров мы ехали очень тихо по скользкой дороге вдоль кратера. Вдруг туман исчез, словно кто-то поднял занавес, и далеко внизу мы увидели залитую ярким солнцем равнину Серенгети.
      От множества ярко-желтых крестовников волнистые склоны впереди казались отлитыми из золота. Среди цветов паслись стада зебр, гну, газелей Томсона, а также скот, принадлежащий масаи. Странно было видеть бок о бок диких и домашних животных. Такое соседство оказалось возможным только потому, что масаи не охотятся на копытных.
      Мы быстро спустились до тысячи пятисот метров. Сразу стало теплее, можно было сбросить часть одежды. Миновали знаменитое ущелье Олдовай. Теперь нам оставалось немногим больше ста километров. До сих пор дорога была хорошая, но тут она резко ухудшилась. Глубокие выбоины заполняла вулканическая пыль, и, ныряя из ямы в яму, наши машины вскоре окутались густым облаком.
      Жара вынудила нас снять брезент с грузовика, чтобы львята не задохнулись. Но теперь их ссадины покрывались пылью. Вообще львятам досталось как следует, их бросало из одного конца клетки в другой. То и дело приходилось останавливаться, чтобы вытащить машину из выбоины, заменить лопнувшую рессору. Не знаю, что было хуже для львят - холод и сырость, оставшиеся позади, или адский зной и отвратительная пыль, которые изматывали нас на протяжении следующих восьмидесяти километров. С опозданием на два часа мы достигли Нааби-Хилл, где была назначена встреча с инспектором. Он терпеливо ждал нас, приметив еще издали, как наша колонна ползла по дороге, волоча за собой хвост пыли.
      Нельзя было тратить много времени на приветствия. В небе громоздились тучи, а нам предстоял еще немалый путь. И если развезет здешние почвы, тут застрянешь. Мы проезжали через огромные стада гну и зебр, а ведь это были только передовые отряды, первые ласточки ежегодной миграции. Но и такого количества диких животных никто из нас прежде не видел. Петляя между стадами, огибая заболоченные участки, мы под вечер прибывали к месту, где предстояло выпустить львят на волю.
      Глава тринадцатая. КОНЕЦ ЗАТОЧЕНИЯ
      Очень красива была новая обитель львят - устье широкой долины, которое протянулось километров на шестьдесят-семьдесят. С одной стороны крутой уступ гор, с другой - вереница холмов. Посреди долины змеилась река. Вдоль ее берегов, перемежаясь с высокими деревьями, рос густой кустарник - отличное убежище для всевозможных животных. Долина напоминала парк - повсюду кущи деревьев, кусты, а на холмах настоящие дебри. Если бы не комары и не мухи цеце, тут был бы истинный рай. Можно, конечно, назвать мух цеце крылатыми стражами врат рая, они смертельно опасны для человека и домашнего скота, а поэтому надежно охраняют диких животных.
      Инспектор не хотел, чтобы ночь застигла его в пути, он показал нам хорошее место для лагеря и уехал. Правила парка запрещают ездить после наступления темноты.
      Первым делом надо было позаботиться о львятах. Выбрав акацию покрепче, мы подвесили к суку блок и спустили клетки на землю. Львята уже три дня в заключении, их силы были на исходе, они апатично лежали в своих клетках, и окружающее их нисколько не занимало. Хорошо, что мы привезли общую клетку. Она просторна, удобна, без пола, ее легко переносить с места на место. В ней львята быстро придут в себя после трудной дороги.
      Мы открыли вход в общую клетку, придвинули к ней клетки Эльсы-маленькой и Гупы и блоком подняли дверцы. В первый момент ничего не случилось, затем Гупа вдруг ворвался к Эльсе-маленькой, уселся на нее, и они стали лизать и "обнимать" друг друга, бурно радуясь свиданию. Освободившуюся клетку Гупы мы убрали и на ее место поставили тюрьму Джеспэ. Как только открыли дверцу, он молнией выскочил и, заслонив собой сестру и брата от возможных врагов, принялся ласково толкать и облизывать их. Как правильно мы поступили, поместив львят в такие клетки, которые позволяли им видеть друг друга. Пусть прутья прибавили львятам ссадин, но эти раны легче залечиваются, чем душевные. Ведь радостно, что львята после всех испытаний не утратили своего дружелюбного нрава. Если бы удалось дать им успокоительное, они возможно, обошлись бы и без ссадин. Но условия не позволили нам применить либриум, что же до других средств, то нам посоветовали их избегать - они могли бы подорвать сопротивляемость иммунной системы львят и помешать им быстро освоиться на новом месте.
      Теперь нужно помочь львятам отдохнуть и отъесться после долгого поста. Мы положили в общую клетку козью тушу, попросили наших людей устроиться в сторонке и поставили лендроверы по бокам клетки, чтобы защитить ее от случайных ночных гостей.
      К девяти часам вечера все было сделано, и мы приготовились лечь спать. Но Гупа никак не мог успокоиться, я слышала, как он ходит, как хрустят разгрызаемые кости. Утром я с удовольствием заметила, что от козлятины ничего не осталось, а львята возвратились в свои грязные "персональные" клетки. Видно, в незнакомом окружении они чувствовали себя в них надежнее. Но из-за этого мы не могли вытащить протухшее мясо.
      А ведь придется держать львят в заточении, пока они не привыкнут на новом месте. Чтобы заманить их в общую клетку, мы положили туда свежего мяса. Важно было поменьше их беспокоить, и мы попросили всех не ходить без нужды к клеткам.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11