Позывной – «Кобра» (Записки разведчика специального назначения)

– Сколько «Джипов» предусмотрено для гвардии?

– 54 машины.

– Забираю все в учебный батальон!

Советник отчаянно защищается. Жалуется моему начальству. Разразился скандал. Сообща они уламывают меня оставить гвардейцам хотя бы 18 автомашин. Я соглашаюсь получить вместо них 12 БРДМ и белую «Волгу». Разумеется, не все так было гладко, как описывается. Между советниками 59-го управления по этому поводу тоже происходили бурные дебаты. Мне навязывали бронетранспортеры или БМП, аргументируя тем, что экипажи УАЗиков уязвимы для стрелкового огня. Я возражал:

– А где вы в Афгане видели пехоту, которая ездит в броне? Почему-то все предпочитают гуртом восседать сверху, поскольку больше опасаются мин.

Приводил и другие доводы:

– Для переброски по воздуху одного броника требуется отдельный АН-12, которых у партнеров нет. В то время как в АН-32 (в гвардии предусматривалось три таких самолета) можно загрузить два «джипа» с экипажами. В узких городских улочках БТР неповоротлив. БМП на зимних дорогах как корова на льду. Кроме того они жрут много горючего, да и по ценам БТР и УАЗ несопоставимы, значит сэкономим деньги советских налогоплательщиков. А что касается огневой мощи, то четыре моих УАЗа в этом отношении превосходят танк!

Афганских тыловиков я купил тем, что пообещал, как только получу автомобили, сниму с них все лишнее: тент, передние двери, задние кресла, подфарники, стоп-сигналы и отдам им. Мне в машине достаточно иметь лишь шасси с двигателем, баранкой и тормозами. В принципе, ничего нового я не изобрел, просто перенял бесценный опыт батьки Махно. Жаль, в Афганистане нет тачанок. А если и есть телеги, то их тягают хазарейцы. Между прочим, ДШК или АГС-17 на хазарейской тяге тоже не плохи, особенно когда в Кабуле кончится горючее.

Иванов берет меня на переговоры с командующим Президентской гвардией. Представляет афганцам:

– Это товарищ Бек. Тот самый, который позавчера выкрал в 40-й Армии для вас 3000 противотанковых мин (на самом деле аушевский 180-й полк подарил мне все свои трофеи, я об этом уже упоминал выше).

Во главе стола – высокий, симпатичный генерал-лейтенант Луддин. По правую руку от него офицеры его штаба, слева – мы, советники: Иванов, тыловик, финансист и ваш покорный слуга. На стене висит громадная, красивая схема со структурой гвардии. Оказывается, когда нужно, партнеры умеют неплохо рисовать.

Начинаются переговоры, более напоминающие торги. Афганцы просят вместо 36 танков 54. Иванов вопросительно смотрит на тыловика и финансиста. Те кивают. Согласны значит. Партнеры продолжают в таком же духе, накручивая гораздо больше вертолетов, артиллерии и боеприпасов, чем было предусмотрено заявками. У советников особых возражений по этому поводу не возникает. Оружием и бронетехникой, при желании, мы их можем завалить. После вывода наших войск все равно их некуда будет девать. Лишь финансист изредка заглядывает в свой блокнот, и что-то подсчитывает на калькуляторе. Видимо, сверяется с отпущенными лимитами. Я даже как-то предлагал Иванову вооружить всю гвардию автоматами калибра 5,45 мм:

– 20 тысяч лишних автоматов в 40-й Армии найдутся. К ним впридачу оставим все патроны, потому что вывозить их в Союз обойдется себе дороже. Все равно армейцы получили команду уничтожить все лишнее. Этих патронов гвардейцам хватит на несколько лет. Но рано или поздно и они кончатся. А оружие останется. Значит наступит время, когда афганцы, кто бы в тот момент ни находился у власти, придут к нам с просьбой подкинуть патронов. А это уже политика.

К сожалению, эту идею армейцы встретили в штыки.

Через пару часов торги кончаются. До сих пор я не вмешивался в разговор, поскольку общегвардейские дела волновали мало. Теперь беру слово:

– Товарищи офицеры, поскольку я кровно заинтересован в оснащении своего батальона всем необходимым, буду биться за интересы афганских партнеров.

Дальше начинаю требовать у советников бесшумное оружие, огнеметы, и прочее-прочее, вплоть до туристических примусов и рюкзаков. Финансист молчит. Тыловик отбивается. Бедняга весь взмок. Наконец, не выдержав, в сердцах бросает:

– Ты бы еще попросил себе пожарные машины!

– Хорошо, что напомнил: мне нужно две пожарные машины и два двадцатитонных топливозаправщика!

Тыловик бледнеет.

Командующий гвардией, с любопытством наблюдавший за нашей перепалкой, мирит нас:

– Товарищ Бек, успокойтесь. В гвардии четыре пожарные машины, будете брать, когда будет нужно.

Выходим покурить. Иванов интересуется, на хрена мне они понадобились? Отвечаю:

– Вам хорошо, вы уходите в Союз, а я остаюсь. В Кабуле ожидаются уличные бои. Как прикажете воевать с бронетехникой оппозиции? Бегать за танками с гранатометами? Лучше полить улочку керосином и сразу поджарить целую танковую колонну.

– Логично, – кивает шеф.

Глава 9. Возвращение домой

Советский Союз готовится к эвакуации из Афганистана. Командование 40-й Армии определяет график и порядок вывода войск, КГБ проводит закулисные переговоры с лидерами оппозиции, чтобы наших на марше не трогали. Ахмад Шах согласен. Зачем ему терять своих людей под нашими бомбами и ракетами, когда впереди решающая схватка за власть? Гульбеддин наоборот грозится устроить нам кровавую баню. Партнеры нервничают: что с ними будет после нашего ухода? Только генерал Сыдык спокоен:

– За нас не волнуйтесь. Нам бы только продержаться полгода, потом все будет нормально.

Периметр Советского Посольства напоследок в спешном порядке укрепляют в инженерном отношении. На территории Представительства КГБ закопали огромную цистерну с неприкосновенным запасом горючего. У ворот выстроили будочку с бронестеклами, обшили изнутри листами стали. В нем будет сидеть дежурный прапорщик. Ему не позавидуешь. Гранатометов у оппозиции много.

Архивы тщательно просматриваются, наиболее ценные документы фильмокопируются приехавшей специально для этих целей бригадой их Центра. Лишние бумаги сжигаются. Работа организована четко, идет без суеты. В коридоре возле бронированной двери архива поставили баллон с кислородом на случай экстренного уничтожения секретных материалов.

Составлены списки сотрудников Посольства и КГБ, которые останутся в Афганистане после вывода войск. Их полторы сотни. Начинают отправлять домой жен сотрудников. С ними беда! Они не торопятся домой, всеми правдами и неправдами оттягивая отъезд, потому что каждый лишний день пребывания в Афганистане стоит хороших денег. И улетать транспортными самолетами не желают, подавай комфортный ТУ-134!

Меня вызывает начальство, просит уступить «слухачам» УАЗ (брезентовый тент УАЗа пропускает радиоволны), взамен предлагают месяц поездить на «Ниве».

На следующее утро, побывав в полку, возвращаюсь обратно в Кабул. На маршруте имеется два опасных участка, которые всегда проскакиваем на максимальной скорости. На обочине замечаю мальчонку. Внезапно он начинает перебегать дорогу. Выворачиваю руль влево и бью по тормозам, однако попадаю по педали газа. У «Нивы» педали расположены несколько иначе, чем у УАЗа, а я еще не адаптировался к новой машине. Машина делает рывок и подминает ребенка… Проскользив юзом метров десять, машина останавливается. Подбегаю к распластавшемуся на асфальте мальчонке, пытаюсь оказать помощь. Однако он угасает на руках. Набегают местные жители. Пожилой крестьянин, отец мальчика, в бессильной ярости трясет меня за грудки.

Подъезжает машина оперативного полка, шедшая следом. Выскакивают несколько офицеров. Хошаль, выхватив пистолет, оттесняет толпу, заталкивает меня в машину, садится за руль «Нивы». Приезжаем на совместный пост ГАИ. Меня на бронетранспортере военной комендатуры 40-й Армии привозят на место происшествия, составляется протокол.

Ко мне на квартиру нескончаемым потоком идут афганские товарищи, сопереживают, успокаивают как могут. Приехал в парадной форме при всех наградах генерал Насимголь. Он спокоен, пожалуй даже весел, подтрунивает надо мной:

– Ты же нечаянно. Никакой кровной мести не будет. За эти годы я тоже нечаянно успел задавить троих бачат. И, как принято на Востоке, откупился.

Командир оперативного полка Иса успел съездить к родителям погибшего мальчика выразить соболезнование и передать пару мешков муки, сахара и 40 тысяч афгани на организацию похорон. Для афганцев это довольно приличная сумма. Хошаль грозится в случае чего стереть кишлак вместе с жителями…

Наши советники тоже не сидят сложа руки. Некоторые развернули слишком бурную деятельность: успели доложить начальству, что отец погибшего собирает банду, чтобы отомстить советникам. Руководство Представительства рекомендует мне несколько дней не выходить на работу. Двое ребят до поздней ночи сидят у меня в квартире – то ли охраняя, то ли наоборот, карауля, чтобы не сбежал в Пакистан. Посылаю их к черту.

На следующее утро и в течение последующей недели каждый день на злополучной «Ниве» продолжаю поездки в полк: нужно завершить работу по формированию учебного батальона Хошаля.

Тем временем дело передается в военную прокуратуру. Военный прокурор – пожилой майор, страстный фотограф. В Афганистане в линейном подразделении служит его сын, лейтенант. Над кроватью в его комнате висят замечательные фотографии, сделанные на боевых. Прокурору хочется заснять живых «духов». Привожу в оперативный батальон, размещающийся в древней Пагманской крепости. Фотокамера щелкает непрерывно. Затем поднимаемся на сопку на советскую сторожевую заставу. Завидев лазурь водохранилища и Сашкины удочки, майор загорелся порыбачить. Сашок ежится, просит отложить рыбалку назавтра.

– Почему?

– Нужно стенку выложить.

– Зачем?

– Душманские снайпера балуются.

Я подарил прокурору две кривые сабли и полсотни патронов 45-го калибра к его трофейному «Кольту».

Ребята из Консульского отдела Посольства отнеслись к моей беде спокойно. Дорожно-транспортные происшествия, совершаемые нашими сотрудниками, для них вполне заурядное дело. Пригласили отца погибшего мальчика и сотрудника афганского ГАИ, составили протокол на двух языках, в котором оговорили сумма компенсации, и что ко мне пострадавшая сторона претензий не имеет. Мы подписываем документ, исполненный в четырех экземплярах, отец мальчика прикладывает большой палец, смазанный краской.

Тем временем, руководство Представительства, не желая брать на себя ответственность, посылает в Центр шифро-телеграмму. Оттуда приходит ответ откомандировать меня в Союз. Прознав об этом, министр МГБ лично просит Руководителя Представительства КГБ оставить меня, гарантируя безопасность, шлет телеграмму в Москву, но безрезультатно. Что ж, нас Родиной не запугать. Жаль, конечно, что не успел завершить начатую работу.

За последние дни я страшно вымотался, нервы ни к черту. Вечером, организовав отходную, заваливаюсь спать. Надюша всю ночь драит квартиру, жарит и варит, набивает холодильник продуктами для ребят, которые будут жить после нас.

В семь часов утра улетаем домой. В восемь в наш двор влетела шальная душманская ракета. Взрывом выбило стекла и двери, разбило посуду, сведя на нет ночной труд супруги.

Глава 10. Зачем нам был нужен Афганистан?

Центрально-Азиатский узел

Уже в 1988 году, когда встал вопрос о выводе советских воинских формирований, наши специалисты не сомневались в неизбежности падения режима Наджибуллы. Вот тогда-то и стали думать: а как быть с теми людьми, которых мы готовили, обучали? Это активисты НДПА, сотрудники органов безопасности, внутренних дел, члены их семей. По подсчетам, таких набралось 175 тысяч человек.

Было несколько вариантов. Можно было их эвакуировать и расселить, скажем, в приграничной зоне Таджикистана, Узбекистана, Туркмении.

Существовал и другой вариант – создание своеобразного буферного государства на севере Афганистана, лояльного Советскому Союзу.

У афганских деятелей были свои планы. Некоторые считали вполне возможным объединить с Узбекистаном северные провинции Афганистана, создав таким образом новое независимое исламское государство. Подобная мысль была высказана и насчет создания исламского Таджикистана.

Зачем мы вошли в Афганистан?

Может быть Афганистан был для нас генеральной репетицией, а главная цель была иной – пройти через Иран к Персидскому заливу, к нефти. Поводом для вторжения могла послужить «просьба» одной из прокоммунистических партий Ирана. Возможно, в планы этой операции были посвящены Хафизулла Амин и…Саддам Хусейн.

Как бы там ни было, судя по сообщениям западной прессы, через горные перевалы Северного Ирана были намечены пути движения частей Закавказского военного округа. Второй ударный кулак составили бы соединения 40-й Армии в Афганистане. Наготове были и суда Каспийской военной флотилии, подразделения специального назначения.

Американцы вовремя узнали об этих планах от перебежчика, офицера КГБ Кузичкина. Между прочим, один знакомый сотрудник внешней разведки недавно рассказал, что Кузичкин, в отличие от Гордиевского и других предателей, не выдал ни одного агента, находившегося у него на связи.

Пентагон вроде бы всерьез планировал закрыть нашей армии перевалы Эльбруса в Северном Иране восемнадцатью превентивными атомными ударами "грязных бомб". Армии пришлось бы пройти через зараженные зоны, потерять дивизии, ни разу не вступив в бой. Кошмар!

Планы эти не были осуществлены. Аятолла Хомейни, если помните, именно в это время развернул массовые репрессии против партии «ТУДЕ». Американские авианосцы подтянулись к Персидскому заливу, а группа «Дельта» даже неудачно высаживалась вблизи Тегерана, якобы для освобождения американских заложников.

Известно другое: на территории Азербайджана накапливалась масса вооружения, было развернуто тактическое ядерное оружие. Подготовлен подземный командный пункт для Л.И. Брежнева, откуда можно было управлять вооруженными силами всего Союза и одновременно руководить действиями войск в ближней войне. Таких мощных бункеров в СССР существовало всего два, один под Москвой, другой под Баку.

Сегодня в двусмысленном положении оказались Российские пограничники, охраняющие границы других государств. Через эти границы сейчас возрастает поток оружия и наркотиков. В этом отношении особенно опасен Афганистан. Мы привыкли его считать нищей страной. А он, между прочим, богат наличными валютными ресурсами, так как продажа оружия и наркотиков там – вещь обычная. Именно отсюда советское оружие попадает и в Иран, и в Пакистан. Услугами иранских и пакистанских посредников пользовались различные террористические организации из Европы, Южной Америки. Кстати, мы тоже в свое время купили на этом «рынке» несколько американских ракет «Стингер» по 8 миллионов афгани за каждую. И использовали их в активных мероприятиях против США.

Особого разговора требует проблема пленных. Прояснить его могла бы публикация без купюр розыскных альбомов КГБ, в которых имеются фотографии и описаны обстоятельства исчезновения наших граждан. Ведь среди пленных, кроме военных были и гражданские специалисты, в том числе даже один Герой Советского Союза, известный геолог. Его судьба трагична. Советское руководство не стало вызволять этого пожилого человека из плена только потому, что он подписал письмо на имя Брежнева с осуждением афганской войны. После этого он стал никому не нужен и погиб в Пакистане.

Оказались у моджахедов не только захваченные в плен. Были и те, кто ушел от дедовщины. Были и просто несчастные, оступившиеся люди. Были и предатели, чьи руки обагрены кровью советских солдат. Эти вряд ли захотят вернуться.

ЧАСТЬ 11. СЛУЖБА ПРОДОЛЖАЕТСЯ

В любой науке, в любом искусстве лучший учитель – опыт.

Сервантес

Ни в чем я не нахожу такого счастья, как в душе, хранящей память о моих добрых друзьях.

Уильям Шекспир

Глава 1. Оперативная подготовка

После возвращения в Союз, сходил в отпуск. Затем потянулись будни. Наш отдел готовился к учениям «Кавказ-88». После утренней двухчасовой пробежки и физподготовки отдел собрался в классе. Сегодня по плану на весь оставшийся день значится оперативная подготовка. Руководитель занятий подполковник Валера ставит задачу:

– Значит так, мужики. Каждый из вас в течение дня должен снять в Балашихе по две квартиры: основную и запасную. Утром доложите о результатах. Вопросы есть?

– У матросов нет вопросов, – отвечает один их «старичков».

Оно и понятно. Ветераны «Вымпела» уже давно имеют в городе по нескольку явочных квартир. Волнуются лишь молодые лейтенанты, недавно прибывшие в часть. Я несколько подрастратил оперативные навыки, поскольку целый год был в Афганистане. Посему, решив восполнить пробел, весь день добросовестно мотался по городу.

На следующий день подводим итоги. Все «старички», как и ожидалось, с заданием справились, а молодежь – нет. Лейтенант-десантник сумел снять одну квартиру, а лейтенант-пограничник ни одной. Я докладываю, что снял пять квартир. Валера изучает листок с адресами, затем прикрепляет ко мне пограничника:

– Поднатаскай молодого.

Мы с Алексеем пошли в город. Я начинаю урок.

– Снять хорошую квартиру – половина успеха операции. Идеальная квартира – с молодой красивой хозяйкой, которая накормит, напоит и спать уложит. С собой. Согласен?

Леха кивает.

– Поэтому начнем с поиска молодой, красивой хозяйки. Вон, видишь, навстречу движется приятная особа. Нравится?

– Ага.

– Ты сейчас должен остановить ее под каким-нибудь предлогом и поболтать пять минут.

Алексей мгновенно покрывается холодным потом. Не успел он даже сообразить, как мы уже поравнялись с «объектом». Заикаясь, с вымученной улыбкой, Леха обращается к ней:

– Девушка, скажите пожалуйста, который час?

– У меня нет часов! – красавица, даже не удостоив нас вниманием, гордо проходит мимо.

– Уф-ф!

– Первый блин комом. Ладно, видишь вон ту на остановке? Будем ее брать. Смотри как это делается.

Подхожу к ней с кроткой улыбкой.

– Девушка, скажите пожалуйста, как пройти в мебельный магазин? Понимаете, я приехал в ваш город в командировку на автокрановый завод, жена заказала купить детскую стенку «Рыжик».

Она начинает подробно объяснять, как пройти в магазин. Я задаю вопросы о ценах на мебель, существует ли очередь и предварительная запись, как поступить в таком случае иногородним и т. д. В разговор подключаются женщины, ожидающие автобус. Оживленная беседа длится минут десять. Психологический контакт с «объектом» установлен. Перехожу к следующему этапу.

– Девушка, не подскажете, где можно снять квартиру на недельку? Понимаете, в гостинице автокранового бардак и сплошная пьянь. Если, не дай бог, вытащат деньги, жена убьет меня.

Очередь улыбается. «Объект» на мгновение задумывается:

– К себе пригласить не могу, у меня муж ревнивый. Запишите адрес подруги. Скажете, что вас прислала Таня.

Раскланиваемся. Итак, один адресок в кармане. Идем дальше.

– Леха, посмотри на ту группу женщин и ответь, кто это такие?

– Не знаю.

– Их средний возраст около тридцати лет. Одеты по-провинциальному нарядно. Держатся стайкой. Кидают заинтересованные взгляды на мужчин. Вывод: скорее всего студентки-заочницы, приехавшие на сессию во ВСХИЗО. Закадрить их – не проблема. К тому же они при деньгах, и тратиться сильно не придется. Однако, чтобы не лазить к ним через окно, следует проверить пропускной режим в общежитии института.

В общагу нас не пустили. Суровый комендант категорически отказал нам в постое, но рекомендовал обратиться в соседнее общежитие:

– Там комендант Мария Ивановна, добрая женщина. У нее есть свободные места.

– Ну, Леха, покупай торт.

В кабинете сидели две женщины. С широкой улыбкой я обратился к ним:

– Здравствуйте, тетеньки! Скажите пожалуйста, как найти Марию Ивановну?

– Здравствуй, дяденька. Мария Ивановна это я. Чем могу быть полезной? – в тон ответила одна из них.

– Ставьте чай. Будем есть торт.

– Пока не ответите, кто вы такие, торт есть не будем.

– Пока не поставите чай, не ответим, кто мы такие.

Я рассказал, что работаю колхозным экономистом, приехал в Балашиху в командировку и что бывшие выпускники ВСХИЗО рекомендовали обратиться к ней, доброй и приятной во всех отношениях Марии Ивановне, если возникнут проблемы с жильем.

Мы заплатили за три дня проживания, она выписала нам квитанции. Попили чайку. Вторая женщина, оказавшаяся уборщицей общежития, продолжила прерванный нашим визитом разговор. Она сетовала, что наняла шабашников отремонтировать домик в деревне неподалеку, а те деньги пропили и работу не выполнили.

Я встрял в беседу:

– У Алексея здесь в стройбате служит друг-прапорщик. В принципе, можно с ним переговорить.

Леха чуть не подавился тортом. Я продолжил:

– Ремонт обойдется недорого. Сами понимаете, бесплатные стройматериалы и рабочая сила у прапорщика имеются. Приведем десяток солдат в гражданской одежде. Поживут они у вас несколько дней. Их надо только покормить домашней пищей. А прапору достаточно заплатить рублей триста. Только надо, чтобы никто об этом не знал.

Бабулька согласилась, дала нам адрес. Вышли на улицу. Алексей не мог взять в толк, зачем нам это нужно.

– Не забывай, что ты не один. У бабульки мы можем пристроить целую группу. Конечно, дом придется отремонтировать. Зато какая легенда!

Затем побывали в гостинице автокранового завода. Следующий визит нанесли в местный гастроном. В ту пору разгоралась борьба с "зеленым змием". Подошли к грузчикам:

– Мужики, у нас проблемы.

– Никаких проблем. Сколько нужно?

– Две бутылки.

В мгновение ока товар перекочевал в наши карманы. Я попросил стакан. Нас завели в сторожку. Разлили на всех. После того, как опустела вторая бутылка, я выразил пожелание устроиться с другом на квартире с доброй хозяйкой. Грузчики понимающе кивнули, несколько минут обсуждали кандидатуры, перебирая имена, адреса и достоинства хозяек. Затем один из них нахлобучил кепку и повел нас в семейное общежитие. Так мы с Алексеем приобрели еще два адреса.

Стемнело. Подошли к бабулькам, сидевшим на крылечке возле пятиэтажной «хрущобы». Раскланялись, представились офицерами войсковой части и довели легенду, что к нам приехали жены, и нельзя ли на недельку снять квартиру?

Добросердечные старушки не только предоставили полную информацию обо всех жильцах, сдающих квартиры, но и переговорили с одним из них, взяли у него ключи. Всей компанией привели нас в пустое помещение. Придирчиво осмотрев голые стены, тут же согласовали между собой вопрос о предоставлении пары раскладушек с постельными принадлежностями и кое-какой посуды.

На следующее утро Алексей с гордостью доложил руководителю занятий, что снял семь квартир!

Следует признаться, что в Москве и других крупных городах страны каждый «Вымпеловец» приобрел по нескольку заветных адресов. У меня лично только в районе платформы «Новогиреево» имелось пять квартир, где можно было переночевать со всеми удобствами. А районе станции метро «Молодежная» даже прописался по фальшивому паспорту.

Глава 2. Переключаемся на контртеррор

В первый раз нас подняли по тревоге в январе 1985 года, когда на Пленуме ЦК КПСС решалась судьба Генерального Секретаря Михаила Горбачева. У «Вымпела» в ту пору в Балашихе было 40 единиц бронетехники и батарея автоматических минометов «Василек». Когда мы прибыли в расположение части, бэтээры, простуженно кашляя сизыми клубами дыма, уже выстраивались в колонну у КПП. На них загрузили полный боекомплект! Нам тоже выдали боевые патроны. Ни фига себе! Ребята шутили:

– Объясните, будем штурмовать или оборонять Кремль?

Слава Богу, обошлось!

Вскоре поступила команда дополнить план боевой подготовки новыми пунктами, предусматривающими борьбу с терроризмом внутри страны. Я в ту пору отвечал за боевую подготовку своего отдела и, разумеется, эти нововведения касались меня лично. Поскольку в Афганистане уже приходилось заниматься «контртеррором», начал соображать. Покумекали с замбоями других отделов.

В ту пору я сошелся с Сергеем Лысюком, командиром УРСН (учебной роты специального назначния) дивизии имени Дзержинского Внутренних войск МВД СССР, и пользовался его полигоном. Серега два раза в неделю выезжал на отработку учебных задач на стрельбище в Новую деревню и включал в свои планы и наше подразделение. Таким образом, каждый месяц отдел имел возможность восемь раз поработать на их полигоне и один раз на своем стрельбище в Ногинском районе.

Как-то с сотрудником нашего отдела Василием Ивановичем и с десятью прапорщиками приехали к Лысюку и попросили научить пользоваться щитами и резиновыми дубинками. Он выделил своего инструктора по рукопашному бою и трех солдат. Инструктор Олег сперва нас построил в шеренгу, заставил махать дубинками и передвигаться, выдерживая строй. Затем за нас принялись солдаты, вооруженные дрючками с набитыми гвоздями. Ну и потеха началась! Отметелили они нас, как хотели. После двух часов драки, насквозь взмокшие от пота, мы скинули бронежилеты и каски, закурили:

– Не, ребята, драться с толпой не наша стихия!

Раздеваясь, обнаружили жуткие синяки на руках и ногах, хотя солдаты били нас не сильно. Доложили о своих впечатлениях руководству.

Сергей Лысюк пригласил меня в дивизию на испытания изделия «Ключ-2», который представляет собой обычную эластичную взрывчатку, нарезанную узкими лентами, толщиной в мизинец. На специально отведенной площадке собралось несколько милицейских генералов, сотрудники НИИ спецтехники МВД. Солдаты прикрепили заряды к дверным петлям, прижались к стене на расстоянии… трех метров. Взрыв!

Вернувшись к себе, решил поработать со взрывчаткой по методике Лысюка. Начальство запаниковало. Мало ли что может случиться! С другой стороны опыт задействования «Вымпела» в операциях внутри Союза выявил ряд существенных пробелов и недоработок в боевой подготовке. Получилась классическая тупиковая ситуация вроде "Казнить нельзя помиловать", вернее "Разрешить нельзя запретить".

Посоветовавшись с начальником отдела Кимом Виктором Николаевичем, составил сразу три плана-конспекта на одно полигонное занятие:

– по отработке штурма здания,

– по минно-подрывной подготовке,

– по проведению учебных стрельб с использованием боевых патронов.

Начштаба подписывает эти планы, украсив строжайшей резолюцией соблюдать меры безопасности. Офицер штаба спрашивает:

– Какова безопасная дистанция для подрыва небольших безоболочечных зарядов?

Нехотя отвечаю:

– Пятьдесят метров.

Он хитро прищуривается:

– Я же знаю, что ты будешь подрывать на расстоянии пятнадцать метров!

Ха! Если бы он знал, что собираюсь взрывать на расстоянии трех метров.

На полигоне дивизии в Новой деревне стоит панельный пятиэтажный дом, усиленный изнутри стальными балками и специально выстроенный для отработки штурмовых действий.

Вместо двери ставлю лист фанеры. Сперва нужно испытать на своих ушах, какое количество ВВ следует использовать для отработки учебных занятий. По периметру двери прикрепляю детонирующий шнур, длиной шесть метров. Каждый сантиметр ДШ содержит один грамм тэна. Тэн мощнее тротила примерно на 35 процентов. В тротиловом эквиваленте получается почти килограмм. И ощутить его действие придется в помещении 4х4 метра!

Взрыв оказался слишком мощным, уменьшаю заряд до двух метров ДШ.

Каждая учебная группа минирует дверь, подрывает ее, прячась за пластиковыми полицейскими щитами, затем с криком и матом устремляется в соседнюю комнату, где располагается «террорист» с «заложником». В роли террориста выступаю я сам, а в заложники по очереди беру командиров групп. Им полезно посмотреть процесс изнутри, испытать весь букет ощущений противника. Вообще-то самым первым «заложником» оказался случайно подвернувшийся тыловик. Прикрывшись пластиковыми щитами, по радио контролирую отсчет времени. Взрыв! Здоровенный кусок фанеры врезается в щит возле уха «заложника». Тут же в проеме двери в пыли и дыму вырастают фигуры штурмовиков, через секунду нам на головы садятся ребята, влетевшие в окно, от души дубасят нас ногами. Бедный тыловик потом долго тряс головой и стал за километр обходить полигон.

Учебные группы, меняясь местами, вламываются в помещение через дверь, влетают в окна сверху с использованием системы «Ролглисс», карабкаются снизу по приставным лестницам. Командиры групп по очереди выступают и в роли руководителя операции, отрабатывая взаимодействие всех штурмовых групп и снайперов. Мы научились брать «террористов», засевших с заложниками на третьем этаже, за 5,5 секунд. У «Альфы» примерно такой же результат. "Краповые береты" справлялись с задачей немного быстрее. Но там солдаты срочной службы, они помоложе, порезвее и поотчаяннее.

По такой же методике отрабатывали освобождение самолета, автобуса, железнодорожного вагона и судна.

Несколько слов следует сказать о принципах организации операции по освобождению заложников. Как правило, команда на выезд поступает внезапно: в таком-то месте кто-то захватил заложников, вперед! Командир группы пытается уточнить подробности, но это редко удается. Ведь он должен принять решение какой комплект брать с собой: No 1, или No 2? Одновременно объявляется сбор по тревоге всех бойцов, находящихся вне пределов части. Не все соберутся в обусловленное время, поэтому комплектовать боевые расчеты и группы придется из имеющегося в наличии личного состава. Такие коллективы иногда страдают отсутствием слаженности действий. Ладно, приехали на место, начинается вникание в суть дела. Если к тому же там окажется уйма большого начальства, мешающего работе?