100 великих - 100 великих тайн археологии

Многие народы слагали мифы и легенды о Плеядах. Для крестьян Древней Греции именно с Плеядами, дочерьми Атланта, вознесенными на небо, были связаны важнейшие события календарного года – время сева и сбора урожая. Но что могли значить Плеяды для первобытных людей, приходивших в пещеру Ляско?

По мнению российского историка науки Александра Гурштейна, первые созвездия были выделены племенами кроманьонцев Западной Европы около 16 тысячелетий назад. К такому же выводу пришел и харьковский астроном Алексей Архипов, автор книги «Неразгаданные тайны Вселенной», выпущенной издательством «Вече». Он также называет цифру «16 тысяч лет назад с возможной ошибкой не более 2 тысяч лет, то есть еще в доисторическую эпоху охотников на мамонтов». Так чем могли привлечь людей того времени Плеяды?

С помощью компьютерной модели Раппенглюк реконструировал расположение звезд на небосводе, наблюдавшееся в ту пору, когда создавалась галерея Ляско. Как показали расчеты, с известнякового холма, где расположена пещера, Плеяды в первый раз были видны в предрассветных сумерках 11 октября. Они едва поднимались над горизонтом, а 161 день спустя, в начале весны, эта приметная группа звезд достигала зенита, знаменуя приход теплого времени года. Пора холодов и болезней подходила к концу. Вознесшись над миром, шесть священных звезд даровали тепло. Тем с большим почтением люди, наверное, относились к этому счастливому знаку, проступавшему на небесах. Во всяком случае, Раппенглюк полагает, что еще в эпоху палеолита племена охотников ожидали благостной вести от Плеяд и недаром увековечили их в своей галерее.

В изображении этого громадного быка он отыскал и другие звездные шифры. Так, его глаз символизировал звезду Альдебаран – самую яркую в созвездии Тельца. Крапинки на морде животного обозначали Гиады – еще одно звездное скопление, расположенное в том же созвездии (на небе эти неяркие звездочки окружают Альдебаран). Наконец, линия, прочерченная перед зверем, являла почитателям каменного неба весь Млечный Путь.

Большинство археоастрономов – ученых, перед которыми стоит задача восстановить картину мира людей далекого прошлого, – не рискуют разделить это мнение, полагая, что мы слишком мало знаем о культуре людей, создавших галерею в пещере Ляско. Несомненно, она была местом проведения каких-то ритуалов, в которых участвовали племена, проживавшие в окрестности. Но были ли среди объектов, которым они поклонялись, еще и звезды? Связывали ли они с ними мифы, как многие древние племена и народы? Да можно ли ответить на эти вопросы?

Секретные знания, передававшиеся из поколения в поколение, давно забыты. Люди каменного века не оставили письменных сообщений, и лишь циклопические постройки той далекой эпохи могут нам поведать о верованиях их строителей, если мы сумеем разгадать это невольное послание, запечатленное в камне. В любом случае здесь не обойтись без ложных интерпретаций и ошибочных мнений. В археоастрономии, как едва ли в какой другой науке, истина рождается в спорах. За ними вырисовывается поразительно сложная картина небесного миропорядка, открывшаяся людям еще тысячи лет назад.

Историки сходятся в одном. Около 7 тысяч лет назад, когда древние жители Европы перешли от охоты и собирательства к земледелию, у них, несомненно, сложился какой-то круг астрономических знаний. Ведь сама их жизнь всецело зависела теперь от умения вовремя посеять и загодя собрать урожай, а выбор сроков им могло подсказать положение Солнца или чередование фаз Луны.

Культовые постройки позднего каменного века неизменно хранят в зашифрованном виде указания об этих важнейших днях календарного года. Так, в коридорной гробнице Нью-Грейндж (она сооружена около 3150 года до нашей эры) есть камера, в которую солнце заглядывает только в день зимнего солнцестояния и ближайшие к нему дни. В это время, в рассветный час, разыгрывается красочный спектакль. В течение пятнадцати минут солнечные лучи заливают коридор длиной 22 метра и расположенную в конце его погребальную камеру. Старые камни начинают тогда светиться, словно покрытые позолотой. Эта яркая вспышка света, озарившая ночь и будто расплавившая скрепы селения мертвых, вероятно, знаменовала для людей той эпохи, что время мрака проходит.

В наши дни, впрочем, невозможно вновь испытать то удивительное чувство, когда свет нежданно вспыхивает во тьме точь-в-точь на задней стене гробницы. За прошедшие 5000 лет земная ось слегка повернулась (явление прецессии), и теперь хмурым декабрьским утром солнечные лучи, не достигая стены, падают примерно в метре от нее. Это не умаляет славы строителей Нью-Грейнджа, не ведавших, что их детище простоит полсотни веков. Возведенная ими гробница считается одним из древнейших памятников мегалитической культуры, который сооружен с учетом астрономических знаний того времени.

Но сами эти знания восходят к гораздо более ранней эпохе. Подобные открытия заставляют ученых признать, что еще недавно они не представляли себе, насколько сведущими были люди, жившие в каменном веке. Наблюдение за небесными феноменами – дело чрезвычайно сложное, а человек уже тогда мог с точностью до дня вычислить, когда произойдет то или иное событие.

И все же остается вопрос: правильно ли мы понимаем назначение этих гигантских построек? Возможно, предсказание астрономических событий – всего лишь одна из второстепенных их функций? На самом же деле это были святилища, некрополи, места проведения народных собраний, празднеств, инициаций? Пример Стоунхенджа показывает, как ученые переосмысливают значение древних руин. Новые исследования свидетельствуют о том, что в этих громадных камнях было больше земного, чем звездного.

Деревянные «Стоунхенджи» каменного века

В Центральной Европе свои «Стоунхенджи» появились почти на три тысячи лет раньше, чем на Британских островах. Уже в V тысячелетии до нашей эры здесь возникают крупные церемониальные центры. Эти деревянные постройки принадлежат к старейшим памятникам монументальной архитектуры. Древние оригиналы давно истлели и сровнялись с землей, но археологи продолжают находить их следы. Для чего же предназначались эти странные кольцевые сооружения? Были ли они обсерваториями, храмами, жертвенниками или торжищами?

Одна из самых ранних построек такого рода возведена в Нижней Австрии, в местечке Шлец, около 6800 лет назад. Первое, что встречало человека, пришедшего сюда, – это огромный ров, опоясывающий постройку. Через него вело несколько узких мостков. Преодолев ров, посетитель встречал новый барьер – частокол, ограждавший внутреннее пространство. Высота его достигала 2—3 метров. За его сплошное кольцо было уже не заглянуть – так плотно оказывались пригнаны друг к другу столбы. Центральная часть сооружения – «святая святых» – оставалась недоступной постороннему взгляду, что привносило в обыденный пейзаж некую тайну.

Деревянный «Стоунхендж» в Шлеце

В федеральной земле Нижняя Австрия открыто около сорока таких построек. Порой они окружены не одним, а двумя частоколами, не одним, а несколькими рвами, которые опоясывают круговое пространство диаметром от 40 до 160 метров.

В последние десятилетия эти монументальные сооружения находят по всей Центральной Европе: в Чехии и Словакии, Венгрии и Польше, Баварии и Саксонии. Их насчитывается уже около трех с половиной сотен. Что же происходило внутри их? Ученые пока не могут точно ответить на этот вопрос.

По одной из гипотез, эти сооружения были громадным календарем, который отмечал самые важные события года, – своего рода обсерваторией, помогавшей вести наблюдение за звездным небом. В некоторых постройках ворота были ориентированы так, что солнце заглядывало в них точно 21 декабря, в день зимнего солнцестояния. Другие ворота отмечали, например появление Плеяд и, стало быть, приход весны – время сева.

Самая известная из этих построек находится на территории бывшей ГДР, в местечке Гозек. На сегодняшний день она – древнейшая в Европе. Время ее возведения датируется примерно 5000—4900 годами до нашей эры. Ее диаметр достигал 75 метров. Это было громадное сооружение, хорошо видное издали. Оно было оборудовано тремя воротами и двойным кольцом частокола. Археологи и астрономы доказали, что двое ворот указывали место восхода и заходасолнца в день зимнего солнцестояния в начале V тысячелетия до нашей эры.

Как полагают ученые, в этот день внутри ограды собиралась племенная знать – VIP-персоны каменного века. Частокол отделял их от рядовых членов племени. В ожидаемый час в проеме ворот показывалось солнце – светило, поворачивающее зиму на лето, ночь на день, тьму на свет, смерть на жизнь. Первые лучи его рассекали покой святилища, словно молнии. В проеме других ворот оно вспыхивало, когда, свершив свой подвиг, снова скрывалось во тьме. В полночь в проем третьих ворот заглядывал месяц.

В тот давний век солнечная обсерватория была едва ли не столь же значима для человека, как и компьютерные технологии для наших современников. В системе хозяйствования свершился важный переворот. Люди отказались от охоты и собирательства и начали заниматься земледелием и скотоводством, то есть приручали природу, обуздывали ее, познавали ее норов, ее циклические перемены.

В Центральной Европе тогда сложилась очень благоприятная обстановка для занятий сельским хозяйством. Средняя температура была примерно на два градуса выше, чем теперь. Обсерватория в Гозеке находилась на окраине самой плодородной области Германии – ее житницы, Магдебургской равнины. Очевидно, это было ведомо и людям того времени. На территории бывшей ГДР, между Галле и Лейпцигом, археологи не раз обнаруживали следы поселений человека, датируемые VI—V тысячелетиями до нашей эры.

Впрочем, было бы неправильно сводить назначение всех этих построек к одной-единственной цели. Наверняка они играли еще и важную социальную роль, были местом встречи всех членов племени – своего рода форумом людей каменного века, – играли ту же роль, что базарная площадь в Средние века.

Тот же Гозек, по признанию немецкого археолога Франсуа Бертемеса, руководившего здесь раскопками, был не только обсерваторией и священным местом, но и рынком, местом казни и захоронения, а также крепостью, где члены племени укрывались в случае нападения врагов: «Если бы речь шла только о наблюдении за небом, достаточно было бы двух колышков и камня, служившего визиром».

Подобные сооружения, видимо, были главной достопримечательностью всех крупных поселений того времени, их визитной карточкой; они демонстрировали мощь и богатство общины, как впоследствии это делали подлинные храмовые комплексы – святилища античности, соборы и мечети Средневековья. Они располагались непременно посреди поселения. В некоторых общинах имелось даже по два кольцевых «храма» – один поменьше, другой, в нескольких сотнях метров от него, побольше. Так в Средние века рядом со скромной церковкой со временем вырастал красавец собор.

Судя по всему, эти постройки времен неолита следовало бы впрямь называть святилищами без всяких кавычек. Под защитой частокола пребывали незримые боги – на огороженной территории не было следов обитания людей, ни мусора, оставленного ими, ни развалин жилищ. Здесь отправлялся некий культ, смысл которого пока непонятен ученым.

Возможно, жители Центральной Европы исповедовали на исходе неолита одну и ту же религию. Можем ли мы теперь реконструировать их верования, исходя из отдельных артефактов, известных нам? Почти во всех рвах обнаружены расколотые глиняные статуэтки – так называемые идолы. Вероятно, они являлись посредниками между реальным, обыденным миром и непостижимым потусторонним. Встречаются также статуэтки, изображающие женщин с пышными бедрами, – вероятно, символы плодородия. Внутри святилищ, за частоколом, проводились, наверное, и какие-то празднества, устраивались торжественные церемонии, например здесь возносили молитвы, заключали брачные союзы, оплакивали умерших, совершали обряды инициации юношей. По окончании обряда из-за ограды выходил «новый человек» – новый полноправный член племени.

Около 4500 года до нашей эры святилища каменного века пустеют – всего через несколько столетий после появления первых подобных сооружений. В соседних поселках по-прежнему течет обыденная жизнь, но рвы старательно засыпают, как будто их и не было. Что это? Они разом вышли из моды? В Европе торжествует культура строителей мегалитов. Возводятся менгиры (одиноко стоящие камни высотой до 20 метров), дольмены (гробницы, похожие на ворота, сложенные из огромных каменных плит), кромлехи (круги из отдельных вертикально поставленных камней).

Остальное довершили эрозия и будничная работа пахарей, ежегодно перекапывавших землю на участках, которые почитались когда-то священными. Ко времени строительства Стоунхенджа деревянные храмы каменного века были давно забыты. «И все же, быть может, и впрямь именно в Центральной Европе возводились монументы, которые послужили образцом для строителей Стоунхенджа?» – таким вопросом нет-нет да и зададутся исследователи. Эта история еще ждет своего продолжения.

Вдоль «Великого кремневого пути»

О «засилье импортных товаров» шли разговоры, наверное, еще на неолитических сходках, когда иной «презрительный Терсит», обломавший по неловкости не одну иглу за шитьем одеяния, завистливо косился на модника, что появился, «из дальних странствий возвратясь», – на этот «шик перекатный», чей портрет – какой-то каталог магазина оптовой торговли того времени: и пояс у него раковинами украшен (такие везли с берегов Эгейского моря), и в нож вставлено лезвие из импортного кремня (голландского, говорят археологи), и топор, с которым не сравнится патриотический фабрикат (лучшие в то время выделывали в Словакии). Славная репутация была у этих товаров, о которых многие могли лишь мечтать; они были в большой чести у жителей Центральной Европы 7 тысяч лет назад.

Это «засилье импорта» вело к тому, что уже тогда пол-Европы носило одежду, скроенную и украшенную по одной – «последних столетий» – моде, пользовалось одним и тем же оружием, теми же орудиями труда. На протяжении пяти веков, с 5500 по 5000 год до нашей эры, люди линейно-ленточной культуры, расселившиеся на всей территории от Франции до Украины, одевались на удивление одинаково, и само название их культуры подсказывает, что в час трапезы они раскладывали еду и разливали питье в стандартную керамическую посуду.

Кремниевые орудия труда первобытных людей

Нет, они не были единым народом. Их соединяло нечто иное – не общность крови, а прочно налаженные торговые отношения. Поток одних и тех же товаров, растекавшийся во все концы Центральной Европы, уравнивал рыбаков и горцев, жителей леса и речных долин. Их соединяла сеть взаимных обязательств, единое чувство долга перед деловыми партнерами.

По оценке археологов, международная торговля в ту пору процветала. Для коммивояжеров каменного века даже Альпы не были непреодолимой преградой. Близ швейцарского Церматта, на высоте 2600 метров, найдена стоянка, где около 6000 лет назад останавливались древние купцы. В ту пору путешествовать по альпийскому высокогорью было приятнее, чем сейчас, ведь климат был мягче. Так, в эпоху неолита в летние месяцы можно было без особого снаряжения подняться на Теодульский перевал, лежащий на высоте 3317 метров неподалеку от Церматта, ведь он был по большей части свободен ото льда. Здесь проходил один из двух важнейших трансальпийских путей каменного века.

Другой путь пролегал из Южного Тироля через Этцальские Альпы в долину реки Инн. Именно тут был найден труп самого знаменитого человека эпохи неолита – Этци. Немецкий археолог Александр Бинштайнер доказал, что клинки, которыми был вооружен Этци, изготовлены из кремня, добытого к северу от Вероны. Изделия из данной разновидности кремня находят также в Баварии и Швейцарии. Судя по находкам, между племенами, жившими на территории современных Италии и Германии, установились оживленные торговые отношения.

Кремень был главным сырьем неолита. Он тверд, как сталь, и из него можно изготавливать острые пластины. Именно из него делали оружие: кинжалы, клинки, наконечники стрел, а также серпа и ножи, которые долго не притуплялись. Потребность в этих орудиях резко возросла с тех пор, как около 8000 лет назад жители Центральной Европы начали заниматься земледелием. Спрос на качественный материал был высок. Кто владел крупными месторождениями кремня, тот обладал богатством и властью. Кремня требовалось все больше и больше, и тут действительно имело смысл наладить его поставки из отдаленных уголков Европы, даже минуя для этого Альпы. Шесть тысяч лет назад целые караваны тянулись по альпийским долинам и перевалам, словно вся Европа тогда была единой; и не было препятствий для коммерсантов эпохи неолита – ни государственных границ, ни таможенных барьеров.

В ту пору люди были гораздо мобильнее, чем принято считать. Тот же Александр Бинштайнер обнаружил еще одну торговую тропу «седой древности». Маршрут протяженностью 250 километров связывал Баварию с Богемией. По нему еще 7 тысяч лет назад перевозили кремень. Вдоль этой дороги встречаются следы его обработки – отходы производства. Очевидно, торговцы кремнем, пустившись в путь на лодках-однодеревках по Дунаю и Регену, останавливались в безлюдных местах, где им ничто не угрожало (археологи выявил уже более 60 таких мест), и из сколков кремня, взятых с собой, выделывали клинки и наконечники стрел, топоры и ножи – всё, что можно было подороже продать. Ведь готовый товар во все времена ценился гораздо выше сырья.

По гипотезе Бинштайнера, реки Центральной Европы превратились в эпоху неолита в «Великий кремневый путь» – древнейшую торговую трассу Европы. На протяжении тысячелетий по ней развозили кремневые орудия и кремень – спрос на них был велик у всех племен, населявших этот регион. Само существование подобного пути предполагает определенное разделение труда в обществе: одни люди добывали кремень, другие развозили и обрабатывали его, третьи изготавливали из него оружие и орудия труда.

Историки расходятся во мнениях, пытаясь понять, почему в эпоху неолита так важно было отправляться за кремнем почти за полтысячи километров вместо того, чтобы взять тот, что поближе лежит. Одни полагают, что был высок спрос именно на этот сорт сырья, а потому легко находились смельчаки, готовые, ничего не боясь, ради коммерческой выгоды отправиться в далекую страну.

Другие считают, что людей каменного века меньше всего волновала мысль о приоритете прибыли над страхом. Возможно, эти путешествия за кусочками кремня превратились со временем в особый ритуал, напоминавший паломничества позднейших эпох.

По расчетам немецкого археолога Андреаса Циммермана, одной семье на год требовалось чуть больше килограмма кремня, чтобы обеспечить себя необходимыми орудиями. Привычный к своей работе коммивояжер мог перенести за день свыше 20 килограммов кремня, преодолев около 30 километров, то есть ему по силам было при счастливом стечении обстоятельств обеспечить нужным товаром два десятка семейств.

Можно предположить, что отдельные общины отряжали нескольких человек, чтобы те добрались, например в долину Вероны и на год вперед запаслись кремнем на всех. Эти люди, как и их современники, строители «деревянных Стоунхенджей», были освобождены от обычной крестьянской работы.

…Эпоха кремня завершилась в Европе с появлением нового чудо-материала – меди. Медные топоры были намного острее и, значит, опаснее традиционного кремневого оружия. Кроме того, медное оружие считалось символом высокого статуса его владельца. Какое-то время оба материала – кремень и медь – мирно сосуществовали, поскольку медь была редким товаром. Однако в конце III тысячелетия до нашей эры кремень был окончательно потеснен бронзой. Распался прежний торговый союз, снабжавший всю Центральную Европу качественным кремнем, – «Европейский союз» каменного века. Теперь в поисках сырья, необходимого для производства меди и бронзы, старатели и рудокопы отправлялись в недавно еще глухие районы, открывая новые рынки поставок и сбыта. Однако масштабы торговых операций сохранились. Медь и бронза, как и сотни лет назад кремень, пользовались спросом по всей Европе. В медном и бронзовом веке отдаленные ее области по-прежнему оставались близки друг другу. Политике изоляционизма не было места и теперь. По исхоженным тропам Европы все так же брели искатели удачи, и их появление с восторгом встречали во многих деревнях.

Главная мумия Европы

Осенью 1991 года в Этцальских Альпах, на границе Италии и Австрии, на высоте более 3200 метров над уровнем моря, была найдена хорошо сохранившаяся древняя мумия. И вот уже 20 лет ученые, используя новейшие технологии, реконструируют историю человека, получившего имя Этци. Эта история началась за 3360 (по другим данным, за 3100) лет до Рождества Христова, в один из ранних летних дней.

Этци – «мудрый старец Этцальской долины»

Поджарый, мускулистый старик затравленно брел по горному хребту вдоль расселины, зиявшей в скале. Шапка из медвежьего меха сползла и закрывала ему часть лица. Иногда он судорожно поглядывал по сторонам, будто силясь заметить погоню. Руку саднило от раны. Только что он отбивался от врагов – голой ладонью схватил оружие, которым его пытались ударить. Рука и теперь еще судорожно сжимала кремневый кинжал, чья рукоять была забрызгана кровью. Роща, окружавшая деревушку, осталась далеко позади, а он, иногда опираясь на камни, все лез куда-то в горы и, вздрагивая от орлиного клекота, пошатывался, останавливался, задыхаясь.

На этот раз ему не удалось отвести удар. Коротко прожужжав, прилетела стрела, с хлестким звуком вонзившись в лопатку. Ее наконечник застрял в спине беглеца всего в полутора сантиметрах от легких. Стрела повредила артерию, питавшую кровью левую руку. Кровь хлынула ручьем. Через несколько минут он был мертв.

Теперь иссохшее тело Этци – клиническая карта последних часов его жизни. Высохшая кожа, впалые щеки, темно-коричневое лицо – таким он предстал науке. За два десятка лет он не раз ложился под нож. Ученые исследовали его мумию, весящую всего 13,8 килограмма, вдоль и поперек.

Рост Этци составлял 1,58 метра; прижизненный вес – 50 килограммов; у него были голубые глаза и смуглая кожа; в наши дни он носил бы обувь 38-го размера. Судя по химическому составу зубной эмали – по соотношению изотопов кислорода и свинца, – он был родом из Эйзакской долины, расположенной на крайнем севере Италии. За свою жизнь он обошел все долины в радиусе 60 километров к югу от места, где принял смерть, а также побывал на одном из ледников, расположенных на границе Австрии и Италии. Изотопный анализ костей Этци и его внутренних органов свидетельствует, что он подолгу гостил в одной из долин, в 10—20 километрах от Мерано. Лето он, возможно, проводил в Этцальских Альпах, оставаясь там на несколько недель или даже месяцев.

Он был осмотрительным человеком – «мудрым старцем Этцальской долины». При себе он держал походную аптечку: на двух полосках шкуры были нанизаны кусочки гриба, способного останавливать кровь. Пытаясь избавиться от болей, мучивших его, он не раз наносил на ту или иную часть тела татуировки.

В свои 47 лет этот старик наверняка пережил большинство современников. Для того времени это – мафусаилов век. Его здоровье и впрямь оставляло желать лучшего: артериосклероз, сломанные ребра, больные суставы, изношенные межпозвоночные хрящи. Его легкие почернели, как у курильщика, потому что он часто сиживал у костра, вдыхая дым и копоть.

…Такой интерес к личности Этци не случаен. Впервые археологи получили возможность досконально исследовать повседневную жизнь человека эпохи неолита. И это стало сенсацией, ведь мы не располагаем никакими документами и письменными свидетельствами по истории новокаменного века. Лишь по отдельным артефактам мы можем реконструировать образ жизни людей того времени, догадываться об их упованиях и верованиях, реконструировать их культуру.

Этци жил в эпоху стремительных перемен. На рубеже IV—III тысячелетий до нашей эры происходит зарождение крупнейших цивилизаций древности. Решительно меняется жизнь людей и в Центральной Европе. Не позднее 3500 года до нашей эры, в одно и то же время с умельцами из Шумера, здесь изобретают колесо. Около 3400 года крестьяне, живущие по берегам Боденского озера, начинают пахать землю сохой. Повсеместно устанавливают громадные камни – менгиры, ставшие символом той религии, что исповедовали люди цивилизации строителей мегалитов.

Большая часть населения Европы селилась тогда по берегам рек. На всей территории от Тосканы до Словении и Центральной Германии теснились деревушки, где люди жили, как в Венеции, возле воды и среди воды, сооружая деревянные дома на сваях – вбивая в заболоченную почву тяжелые дубовые стволы. Только в окрестности Боденского озера обнаружено около полусотни деревень, где жили современники Этци. В прибрежном иле археологи находят не только сандалии, сплетенные из лыка, но и товары, привезенные из Италии. Очевидно, местные жители занимались трансальпийской торговлей. Бесстрашные авантюристы, они сновали по горным перевалам, пробираясь с взятым на продажу товаром.

• Может быть, Этци тоже был торговцем вразнос, купцом, скитавшимся из одной земли в другую? Судя по фигуре, он вполне мог бродить по горам и долам, нагрузившись всякой всячиной. Он был человеком крепким – сплошной комок мышц. Немало ему доводилось карабкаться по скалам. К тому же он был хорошо снаряжен для дальних походов – облачен в безрукавку из козьих шкур и носил штаны, сшитые из козьей шерсти и напоминающие легинсы американских индейцев. При нем имелась торба, где лежали тлеющие угольки, без которых было не развести костра. У него была ладная, меховая обувь, набитая сеном, чтобы не поранить ноги при ходьбе по камням. По мнению Александра Бинштайнера, Этци с мешком кременьев на плече, распевая веселые рулады, брел с ватагой купцов, пробиравшихся из южных предгорий Альп на север. Разбойники напали на караван, «и я не удивлюсь, если там, наверху, найдутся еще убитые».

• Или же Этци был «хозяином Медной горы» эпохи неолита – бродил по скалам, собирая минералы, в которых один знал толк, полагает немецкий археолог Харм Паульсен. Систематично прочесывал горные склоны в поисках малахита и, набив находками мешок, спускался в долину. Кстати, у него был с собой топор из чистой меди, а в его волосах содержится большое количество металла – возможно, он занимался обработкой меди. Встреча с разбойниками стала последней для медника.

• А что, если наличие этого топора – лучшего на то время оружия – свидетельствует о другом? Этци был воином высокого ранга, может, даже вождем племени, а то и небольшого племенного союза. По мнению австрийского археолога Вальтера Ляйтнера, Этци был своего рода «неолитическим тираном». Он остервенело держался за власть, но его время прошло – уж слишком многих людей он обидел. Заговорщики решили напасть на Этци в горах. В бешенстве тот принялся махать топором. Один из нападавших приблизился к нему, выставив нож и ранив старика. Коварное убийство – выстрел из лука в спину – решило исход заговора. Жизнь была безжалостной, смерть – беспощадной.

• Или почетной? Итальянский археолог Алессандро Ванцетти полагает, что Этци был убит в одной из альпийских долин, а несколько месяцев спустя похоронен в горах. Рядом с ним положили медный топор – погребальный дар, оставленный в знак уважения. Ведь, судя по пыльце растений, найденной на одежде Этци, он упокоился здесь в августе или сентябре, а его последняя трапеза, как показал анализ содержимого желудка, состоялась весной или в начале лета. Впрочем, многие специалисты скептично относятся к этой гипотезе, ведь в Альпах не было обнаружено других подобных захоронений.

В любом случае «главная мумия Европы» таит еще немало загадок.

Тайны цветущей Сахары

История Африки пока еще плохо изучена. Многие ее тайны погребены под толщей песков Сахары, которая ведь не всегда была пустыней. Когда-то она изобиловала жизнью. «Цветущая Сахара», как представляется археологам, была одной из колыбелей человеческой цивилизации. Здесь люди сумели приручить диких быков. Здесь зародилось гончарное ремесло. В центральной и восточной части Сахары археологи обнаружили образцы керамических изделий, которые датируются IX—VIII тысячелетиями до нашей эры. По признанию немецкого археолога Петера Бройнига, причины поразительных творческих достижений народов, населявших Сахару, «остаются одной из загадок древнейшей истории».

Впрочем, может быть, первые гончары жили не совсем на территории современной Сахары, а чуть к югу от нее – там, где теперь простирается Сахель, – в Мали. Именно там археолог из Женевского университета Эрик Хьюзеком обнаружил в 1995—2004 годах шесть фрагментов керамических изделий. Самый маленький был размером с ноготь, а самый большой – с ладонь. Возраст находок – не менее 11 400 лет. Это – осколки древнейших керамических сосудов, созданных человеком. Как выглядели сами сосуды, пока трудно представить себе. Из имеющихся фрагментов не сложить ни кувшина, ни чаши, но по узорам на них можно судить о том, что люди, жившие в ту эпоху, были наделены чувством прекрасного.

Фигурка культуры Нок

Конечно, по этим осколкам нельзя судить о свершившейся здесь «керамической революции» или массовом использовании гончарных изделий. Но все-таки они есть, и потому нельзя не задаться вопросами: где именно изобрели керамика? Для чего она была нужна?

Вряд ли древние жители Сахары и Сахеля изготавливали из обожженной глины огромные горшки, в которых готовили пищу или хранили припасы. Скорее, керамика требовалась им для проведения неких ритуалов, считает Бройниг. Например, в глиняные сосуды – а они, судя по всему, были небольшими, – могли наливать опьяняющие напитки.

С уверенностью же следует сказать одно. Столь ранний расцвет культуры племен, населявших Сахару, был бы невозможен, если бы в этой части света так разительно не менялся климат. Перенесемся еще на несколько тысяч лет назад.

• В XVIII—XI тысячелетиях до нашей эры, во время последнего ледникового периода, в Северной Африке установился очень сухой климат. Обширная ее часть превратилась в пустыню. В то время Сахара простиралась примерно на 500 километров дальше к югу, чем в наши дни. Озеро Чад пересохло и вновь наполнилось водой лишь в XI тысячелетии до нашей эры. В этот период люди избегают селиться и на территории современной Сахары, и даже к югу от нее.