Вразумитель вождей. Жизнь и подвиги Преподобного Сергия Радонежского

– А что здесь будет? – с некоторым беспокойством спросил отец Михаил. – Хотел бы я на старости лет при своей церкви остаться.

– Кто не пожелает ехать с нами, останется здесь. Управляющим на этой земле Козьма будет.

Кирилл немного помолчал, давая собеседникам подумать. Посмотрел на жену. Лицо её было усталым и печальным. Кириллу захотелось обнять её и успокоить, и он тихо и ласково спросил:

– А что ты скажешь, Мария?

– Ох, Кириллушка, не знаю, что и сказать. Новое место всегда пугает. Ну да раз так надо, поедем. Надеюсь, что Господь не оставит нас.

– Господь поможет вам в делах ваших, – голос священника звучал всё более уверенно. – Во благо земли Русской совершается сие переселение. Буду молиться за вас. Теперь пойду я.

– И я пойду, – молвила тихо Мария.

Когда священник и Мария вышли, Стефан спросил:

– Отец, как же так получается: мы имеем здесь землю, дома, которые мы сами ставили, и теперь должны всё бросить, переселиться на пустое место и начинать всё сызнова? Так мы никогда не будем жить богато.

– Так надо, сынок, для блага княжества нашего. А живём мы в достатке и имеем всё, что нам необходимо: и кров и пищу и одежду.

– Отец, но ведь некоторые также служат князю, но при этом имеют больше, чем мы и много больше того, что им надо на исполнение долга и на жизнь, – продолжал спрашивать Стефан.

– То, что некоторые имеют много больше, чем им надо на исполнение долга и на жизнь, так это от лукавого, от их неуёмной жадности, воровства и мздоимства, от захвата чужого имущества, которое они сами не создавали и не строили.

– Выходит, батюшка, все большие богатства от воровства? – спросил робко Варфоломей.

– Выходит так, но знайте, дети: Господь запрещает присваивать незаработанные своим трудом деньги и имущество.

– Но как можно безнаказанно воровать? – продолжал любопытствовать Стефан.

– Есть много способов воровства. Вот, например, мастер придумал, как делать новую соху для обработки земли, сам построил мастерскую и стал выполнять заказы для землепашцев. Землепашцы стали заказывать мастеру новую соху, потому что с ней быстрее и лучше стали обрабатывать землю и получать больше хлеба. За новую соху землепашцы отдавали мастеру часть своих трудов, например, зерно или что другое. Если мастер один не справлялся с выполнением заказов, он приглашал себе помощников, а полученный прибыток делил между ними по справедливости и по трудам их. Все много трудились, выполняли много заказов и постепенно богатели. Землепашцы тоже богатели. Всем хорошо. А вот другой человек умел только обманывать и держать в руках плётку, да и ту он у кого-нибудь украл. И вот этот ненасытный человек силой или обманом отобрал у мастера мастерскую, где тот делал свою соху, и заставил его и его помощников работать на себя. Сам этот злой вор только развлекался, сладко жил и продолжал воровать ещё больше, а чтоб мастер и его помощники лучше работали, хлестал их плёткой и присваивал себе всё, что они сделали. И за жадность свою и за воровство он будет наказан.

– Понятно, батюшка. А кто такой мздоимец? – спросил Стефан.

– Князь вознаграждает боярина, чтобы он хорошо работал. Но жадному боярину этого мало, и он начинает брать вознаграждение, то есть мзду ещё и с народа. Это то же самое, что воровать. Понятно?

– Понятно, батюшка.

– Вам, дети, следует понять и другое: Христос не богатство порицает, но тех, которые пристрастились к нему. Если трудно войти в Царствие Небесное богатому, то что сказать о любостяжателе? Дело не в богатстве, а в отношении людей богатых ко Христу и Евангелию. Опыт показывает, что многие богатые бывают более истинными христианами, чем бедные. Сейчас я ещё раз объясню вам некоторые вещи.

– Внимаем, батюшка, – тихо молвил Варфоломей.

– Вот человек зарабатывает богатство своим умом и трудолюбием, данными ему Господом. Тратит заработанное для себя только на самое необходимое, без излишеств. А что есть сверх того, выполняя заповедь Божию «друг друга тяготы носите, не о себе только каждый заботится, но каждый и о других», тратит на процветание и защиту Родины своей, на помощь другим людям, особенно сиротам, болящим и нуждающимся. Такое богатство Христос не порицает. Но есть и другие люди, которые добывают богатство разными нечестивыми путями: мздоимством, обманом, воровством, и тратят его только на себя, на свои непомерные соблазны, удовольствия и развлечения – вот такое богатство Христос порицает…

– Вразумели, батюшка, – почти хором ответили дети.

– Есть и такие, которые не признают учение Христа, тратят силы и жизнь свою только на то, чтобы любыми неправедными путями, как то сказано в «Книге Иова», не щадя ничего в своей жадности, тратят свои силы и свою жизнь только на то, чтобы богатеть и через то управлять другими людьми, заставлять их работать на себя, отнимая у них всё сделанное ими – это дети сатаны, они бегут за ним и исполняют волю его. По слову Евангельскому: «По делам их узнаете их» – это сыны зла.

– Батюшка, но иногда про человека, который добывает богатство воровством, говорят, что он умный, потому и богатеет? – спросил Варфоломей.

– Господь даёт ум человеку, чтобы он пользовался им во благо всех людей. Апостол учит нас: «возлюби ближнего твоего, как самого себя». Надо любить ближних так, чтобы помогать им трудом и умом своим, а если надо, и жизнь свою положить за них. А если человек тратит богатство только на свои ненасытные желания и удовольствия, то дела такого человека исходят не от ума, данного Господом. Таких людей ведёт дьявол и учит их воровать у других людей. Человек сам выбирает, как ему жить и какое учение исполнять. Учитесь, дети мои, постигайте всю мудрость, данную нам Господом нашим. Да хранит вас Господь. – Кирилл немного помолчал и закончил: – Вот всё, что я хотел вам сказать, теперь мне надо отдохнуть.

– Отдыхай, батюшка, а мы пойдём, – сказал Стефан.

Дети пошли к выходу, Кирилл перекрестил их вслед.

Год 1338

Радонеж. Варфоломей просит родителей благословить его на иночество. Переселение родителей в Хотьков монастырь. Похороны Анны. Стефан уходит в монастырь.

Радонеж

Заканчивалась восьмая весна, как боярин Кирилл со всей своей семьёй жил в Радонеже – небольшом селе, в котором было примерно две дюжины домов, сложенных из толстых сосновых брёвен. В центре села стояла деревянная церковь Рождества Христова, недалеко от неё находилась усадьба Кирилла – два одноэтажных дома в одном дворе. В одной половине длинного деревянного дома с двумя входами проживал Кирилл с Марией и Варфоломеем, в другой – Пётр с семьёй. Дом поменьше занимала семья Стефана. За домами у дальнего забора разместились хозяйственные постройки. Просторный двор был вымощен тёсом.

За последние годы Варфоломей заметно подрос и окреп. В свои девятнадцать лет он ростом догнал отца, раздался в плечах и возмужал. Поступь его была полна скромности и целомудрия; никто не видел его смеющимся, если и появлялась иногда улыбка на его прекрасном лице, то и она была сдержанна, а чаще лицо его было задумчиво и серьёзно. Всегда тихий и молчаливый, кроткий и смиренный, он со всеми был ласков и обходителен, ни на кого не раздражался, от всех с любовью принимал случайные неприятности. Одевался он просто и скромно, а если встречал бедняка, то охотно отдавал ему свою одежду.

Все дни он проводил в трудах: помогал родителям по хозяйству дома, работал в поле, не жалея своих молодых сил, трудился в поте лица, выполняя самую тяжёлую работу. Так, укрощая юную плоть свою воздержанием и трудами для сохранения чистоты душевной и телесной, он ни в чём не выходил из воли своих родителей: как кроткий и послушный сын, он был истинным утешением для них. Каждую свободную минуту он посвящал молитве и чтению книг. Черпая из них уроки мудрости духовной, он старался прилагать их к своей жизни. Варфоломей скоро понял, что ещё в отроческом возрасте страсти и пороки начинают проявлять свою губительную силу, и немало труда требуется, чтобы сдержать их. Благоразумный юноша уразумел, что стоит только раз поддаться в юности их влечению и позволить им связать себя порочными склонностями, тогда в дальнейшем и подавно тяжело преодолеть их. Восприняв это, он прилагал все усилия, чтобы оградить себя от воздействия страстей и пресекать все пути, которыми они обычно проникают к сердцу человека. Он уклонялся от игр, бесполезных занятий и пустословия, помня, что со строптивыми легко можно и самому развратиться. Уже давно он наложил на себя строгий пост: по средам и пятницам не вкушал ничего, а в прочие дни питался в меру, о каких-нибудь сладких напитках, не говоря уже о вине, он не позволял себе и помыслить. Всю свою жизнь он следовал мудрому наставлению святителя Василия Великого: «аще хочеши внити в рай, воздержи чрево, бежи пьянства».

Варфоломей сознавал, что воздерживать себя во всём есть лучшее средство сдерживать страсти, а незатемнённый страстями дух и неомрачённая ими мысль всегда бывают свободнее к восприятию благодати Божией и достижению цели своей жизни.

В один из тёплых солнечных дней Варфоломей возвращался от реки с коромыслом на плечах, на котором висели большие деревянные наполненные до краёв вёдра. Они мерно раскачивались в такт его шагов, вода в них так же ритмично колыхалась, иногда выплескиваясь на яркую зелень травы. Войдя во двор, Варфоломей опустил ношу у дверей Стефана. В этот момент дверь отворилась. Щурясь от яркого солнца, на порог выскочили две молодые работницы с вёдрами и тряпками. Их мокрые руки были открыты до плеч, подолы длинных юбок, заткнутые за пояс, обнажали чуть выше колен стройные крепкие ноги. Весёлые лица покрывал румянец, видимо, работа им была не в тягость и доставляла удовольствие. Увидев Варфоломея, они засмеялись, и одна из них игриво обратилась к нему:

– Быстро ты ходишь, Варфоломей, уж третий раз за водой сбегал. Мы не успеваем за тобой.

Варфоломей ничего не ответил и стоял неподвижно, опустив взгляд.

Молодушки легкой походкой, почти бегом зашли за сарай, выплеснули из вёдер грязную воду и вернулись к порогу.

– Отдохни немного, дай и нам отдохнуть, – улыбаясь, добавила самая бойкая.

Варфоломей молча, не глядя на девушек, вылил воду из одного ведра в освободившиеся вёдра. Продолжая весело смеяться, работницы подхватили их и ушли домывать полы.

Варфоломей перекрестился и, оставив второе полное ведро на пороге, тихой ровной походкой, не поднимая головы, не отрывая взгляда от настила и шепча молитву, пошёл в ту часть дома, где жили родители.

В горницу Варфоломей вошёл тихо и бесшумно, как это делал только он. За большим массивным столом, ещё заставленным посудой после утренней трапезы, на такой же массивной скамейке сидел отец. Мария убирала со стола, временами вздыхая и держась за поясницу. Подойдя к матери, Варфоломей слегка дотронулся до её плеча и тихо сказал:

– Отдохни, матушка, я сам всё уберу.

Мария улыбнулась в ответ, её радовала ненавязчивая забота сына. Спокойно и незаметно он успевал делать всё, что могло хотя бы немного облегчить жизнь не по годам состарившихся родителей.

Варфоломей неспешно, но споро собрал со стола посуду и понёс на кухню. Мария вытерла стол и тоже вышла из горницы.

Кирилл тяжело поднялся, взял с полки книгу и устроился на лавке, углубившись в чтение.

Вернувшись в горницу, Варфоломей подошёл к окну, остановился, задумчиво глядя на церковь, залитую солнечным светом, на лик Христа над входом.

Вошла Мария, села рядом с мужем, с нежностью посмотрела на Варфоломея, застывшего у окна, спросила:

– О чем задумался, сынок? Опять о сути всего земного?

– Да, матушка, мысли разные терзают меня, – немного повернувшись в сторону родителей и не отрывая взгляда от окна, тихо ответил Варфоломей. – Вот мир и всё, что в нём, создано Богом для блага людей; но всё это человеческими страстями, насилиями, неправдами до того извращено, что жизнь человеческая не представляет ничего, кроме труда и болезней. И желающему в кротости духа устроить своё спасение со всех сторон встречаются препятствия и соблазны.

– Что поделаешь, сын мой, жизнь так устроена, – оторвав взгляд от книги, произнёс Кирилл.

– Но всё это тяжко мне, – грустно продолжил Варфоломей.

– Сходи, сынок, в церковь, помолись, полегче будет, – предложила Мария.

– Ты права, матушка, спасибо тебе, – тихо ответил Варфоломей и вышел из горницы.

Во дворе Стефан и Пётр поправляли ворота. Семилетний сын Стефана Климент суетился подле них, пытаясь помогать. Возле дома Стефана на скамейке, прислонившись спиной к стене, сидела Анна. Ей исполнилось всего двадцать три года, но на бледном лице не осталось прежней радости и румянца, в глазах поселились боль и усталость. Она медленно качала новорождённого сына Иоанна. Рядом сидела жена Петра, Екатерина, семнадцатилетняя красавица, полноватая, с длинной косой, спускающейся на грудь. На руках она держала годовалую дочку Марию и пыталась с ней говорить. Девочка в ответ только улыбалась и что-то лепетала по-своему.

– Давайте пособлю, – предложил Варфоломей, подходя к братьям.

– Спасибо, братец, сами сладим, – ответил Стефан. – Лучше отдохни, выглядишь неважно. Много ты взвалил на себя, взяв весь уход за родителями и хозяйством.

– Варфоломей, может, прийти помочь чем? – участливо спросила Екатерина.

– Благодарствую, не надо, я справляюсь.

– Напрасно ты отказываешься от помощи, – заметил Пётр.

– Труд сей мне в радость, – ответил Варфоломей, – желания и нужды родителей для меня святы. А ежели нужда какая будет или сил моих не хватит, я призову вас. Выполняйте исправно долг свой перед князем и семьями своими, а о родителях не беспокойтесь. Я свой долг выполню.

Варфоломей слегка кивнул братьям и вышел за ворота.

Войдя в церковь, Варфоломей как всегда хотел встать в сторонке и совершить тихую молитву. В церкви прихожан в это время не было, у входа священник беседовал с каким-то почтенным старцем. Увидев Варфоломея, он жестом подозвал его и представил собеседнику:

– Сын это почтенного боярина Кирилла, удивительный юноша, полюбил Господа с детства раннего. Весьма старателен, свободное от трудов время проводит в молитвах, желает избрать путь жизни иноческой, – затем, обращаясь к Варфоломею, добавил: – Вот отец Митрофан, игумен монастыря в Хотькове, это ближайшая обитель от Радонежа, может Господь приведёт и тебя в ней бывать.

– Благодарствую, отче, за слова добрые, – ответил Варфоломей с поклоном. – Не вижу я для себя другой жизни кроме иноческой, готов хоть сей час просить игумена принять меня в обитель.

– На то, сын мой, – ответил игумен Митрофан, – надобно тебе благословение родителей твоих.

– О том я буду просить их.

– Но смогут ли они теперь благословить тебя? Родители твои преклонного возраста, помощь им требуется, не огорчишь ли ты их своей просьбой? В Евангелии от Матфея сказано «почитай отца и мать; и люби ближнего твоего, как самого себя». Что это значит? При соблюдении как других заповедей, так и этой, много разного. Можно любить ближнего, как самого себя, и ограничиваться только бесполезною для него и недеятельною любовью. Можно любить делом, но не словом. Можно, наконец, любить ближних так, чтобы положить за них жизнь свою. Решай сам, сын мой. Да хранит тебя Господь.

Игумен Митрофан осенил крестным знамением склонённую голову отрока. Перекрестившись, Варфоломей поцеловал руку игумена, отошёл в сторону и долго молился перед иконой Христа.

Так Варфоломей впервые встретился с настоятелем Покровского монастыря игуменом Митрофаном, ставшим его наставником в самые трудные первые годы жизни в дикой пустыне.

Иногда в жизни бывают события, которые многим кажутся случайными. На самом деле эти случайности, непознанные человеком, устанавливаются промыслом Божьим.

Прошло несколько дней. Вернувшись с полевых работ, Варфоломей помог работникам убрать инвентарь, подмести двор и пошёл в горницу к родителям. Кирилл сидел у окна и читал. В последнее время сил заметно поубавилось, и он большую часть времени проводил за чтением старинных святоотеческих книг. Мария кроила платье, разложив на столе льняное полотно.

Когда вошёл Варфоломей, Кирилл прервал чтение и спросил:

– Как дела, сынок, сев закончили?

– Ещё нет, отец, завтра, пожалуй, кончим.

– Ты присядь, притомился чай, отдохни немного. Сейчас я всё уберу и ужинать будем, – обратилась к сыну Мария.

Кирилл, внимательно наблюдавший за сыном, заметил в нём некоторое беспокойство и спросил:

– Что опечален, аль в поле что неладно?

– В поле всё хорошо. Душа моя в смятении. Давно хотел просить вас об одном деле для меня важном, но боюсь огорчить вас.

– Как же теперь быть, сынок? Лучше скажи, а мы постараемся понять тебя, – в голосе Марии звучала тревога.

– Прошу вас, отец, матушка, – произнёс Варфоломей умоляющим голосом, – благословите меня избрать путь иноческой жизни. Отпустите меня с благословением в монастырь.

Кирилл отложил в сторону книгу, встал, подошёл к Марии и, положив ей руку на плечо, сказал тихо, но убедительно:

– Помедли, сынок, сам видишь, мы стали стары и немощны, послужить нам некому, кроме тебя. У братьев твоих немало забот о своих семьях да служба у князя. Мы радуемся, что ты печёшься, как угодить Господу Богу, это дело хорошее, но верь, сын мой, твоя благая часть не отнимется у тебя.

– Сынок, – просящим голосом печально добавила Мария, – ты послужи нам ещё немного, пока Бог явит милость свою над нами и возьмёт нас отсюда. Вот проводите нас в могилу, тогда и уйдёшь в монастырь.

– Мы, сынок, не хотим погасить в тебе Божественное желание, не принуждаем связать себя с суетою мира узами брачными, как делают многие родители, – Кирилл говорил тихо, скорее просил, чем наставлял. – Мы только указываем тебе на свои нужды и немощи, а более всего даём тебе случай ещё испытать себя и укрепиться в святом намерении, дабы ты, возложив руку на рало, уже не озирался вспять.

Жалость и тоска охватили Варфоломея, когда он посмотрел на родителей. Как они постарели! Отец для своих пятидесяти четырех лет и матушка, которой недавно исполнилось сорок четыре года, выглядели гораздо старше своего возраста. Трудные последние годы прибавили им седых волос и болезней, отложили на их внешности свой суровый отпечаток. Тяжесть легла на сердце юноши, он понял несвоевременность и безжалостность своей просьбы, вспомнил напутствие игумена Митрофана.

Подойдя к родителям, поклонился им и сказал:

– Повинуюсь вам, родители мои святые. Следуя учению Христа о единстве любви к Богу и любви к ближнему, приложу всё своё старание, чтобы угодить вам и не огорчать вашу старость.

Ещё раз поклонившись родителям, Варфоломей предложил матушке помочь собрать ужин. Когда Мария с сыном вышли из горницы, Кирилл опустился на колена перед иконами и стал благодарить Всесильного Бога:

– Благодарю Тебя, Господи, что дал нам такого сына и помог нам воспитать его. Благодарю, что вразумил его не следовать примеру своевольных детей века сего, из коих многие, даже в обыкновенных мирских делах, не хотят покорить воли своей воле родителей и ни во что ставят их нужды и желания. Господи, видим мы, что сын наш знает достоинство того чего желает, однако, взирая на заповедь Божию «чти отца и матерь», соглашается до времени томить себя неисполнением своего заветного желания, дабы сохранить повиновение нам и через то получить наше благословение. Господи, до последнего своего воздыхания будем от всего сердца благословлять послушного сына нашего святыми своими благословениями на беззаветное служения Тебе. Спаси, Господи, и помилуй благоразумного сыночка нашего, помоги ему в делах праведных.

Наступил октябрь. Погода стояла пасмурная, солнечные лучи не могли пробиться сквозь низко ползущие облака, часто моросил дождь. Природа прощалась с летом. На деревьях с каждым днём появлялось всё больше жёлтых листьев. Они падали на землю под тяжестью дождя. Перелётные птицы улетали в тёплые края.

Выглянув из дверей церкви и увидев, что дождь прекратился, Варфоломей вышел на порог, повернулся лицом к образу Христа над входом, перекрестился, поклонился и направился к дому. Он уже вошёл во двор, когда дождь заморосил снова. В приоткрытые двери хозяйственной постройки видны были дремлющие кони и коровы, в дальнем углу двора мокли под дождём зимний возок и телега. Только шуршание дождя нарушало тишину.

Из дверей своего дома вышел Стефан и направился к родителям, следом зашёл Варфоломей.

В окна спальни проникал слабый свет, в углу перед иконами теплилась лампада, в подсвечнике у стены между окнами горели свечи. На постели, прикрытый одеялом, лежал Кирилл. Возле него хлопотала Мария, Пётр помогал ей. Войдя, Стефан и Варфоломей перекрестились и подошли к отцу.

– Как чувствуешь себя, отец? – наклонившись, спросил Стефан.

Варфоломей стоял рядом, склонив голову.

– Спасибо, сынок, – тихим голосом ответил Кирилл. – Прошли наши годы, здоровье уходит. Вставать всё труднее

стало. Но пока ещё могу сам ходить. Сядьте, дети мои, поговорить надо. Есть к вам просьба наша.

Братья разместились на скамейке у стены, Мария присела на кровать у ног мужа.

Кирилл внимательно посмотрел на сыновей, вздохнул и тихо произнёс:

– В конце своей многоскорбной жизни решили мы с вашей матушкой по благочестивому обычаю древности воспринять на себя ангельской образ и направить свои стопы в монастырь.

– Отец, матушка, ведь вас тут любят, берегут, ни в чём не отказывают. Аль мы чем обидели вас? – спросил взволнованно Стефан.

– Что вы, сыночки, – поторопилась сказать Мария, затем уже спокойнее продолжала, – ни в чём вы нам не отказываете, со вниманием и уважением относитесь. Большая вам благодарность от нас с отцом. Но надо нам и о душах своих подумать, покаяться перед Богом. А для этого монастырь более подходящее место, чем дом наш. Да и тебе, Стефан, облегчение будет, больше поможешь Анне, ведь хворает она.

– Тут верстах в четырёх от Радонежа, – вздохнув, продолжил Кирилл, – в Хотькове Покровский монастырь, в нём есть отделение для старцев и другое для стариц. Прошу тебя, Стефан, возьми на себя наше переселение в эту обитель, чтобы там мы провели остаток дней своих в покаянии и приготовлении к вечной жизни.

Пётр всхлипнул и провёл рукавом по глазам. Варфоломей сидел, склонив голову.

Поскольку обращение родителей было направлено непосредственно ему, как старшему, Стефан уверенным тоном сказал:

– Не беспокойся, отец, и ты, матушка, печаль великая ложится на нас при мысли о расставании с вами, но мы покорны воле вашей и выполним ваши пожелания. Завтра же мы с Петром поедем в Хотьково и обратимся с нижайшей просьбой к настоятелю монастыря.

– Спаси вас Бог, дети. Безграничны доброта и внимание ваши. Спаси вас Бог, – со слезами на глазах благодарила Мария любимых чад, в душе прощаясь с ними.

– Любимые дети, – промолвил Кирилл, – внимательно послушайте и примите наш совет вам на долгую жизнь. Следуйте заветам Господа нашего, любите и уважайте всех людей, живущих вокруг вас. Помогайте друг другу, не жалея сил своих. Избегайте соблазнов разных, которые окружают вас явно и тайно, ибо скрытно разложены по земле силки и западни на пути человека. Берегите чистоту души. Следуйте учению Священного Писания: «берегитесь любостяжания, ибо жизнь человека не зависит от изобилия его имения». Не гонитесь за богатством, чрезмерное богатство не приносит счастья. Правдой и верой служите Родине своей и князю нашему и тогда получите необходимое для жизни богатство, которое назначается человеку как награда за труды его, за служение Родине и народу своему.

Стефан робко спросил:

– Отец, но как мы будем жить здесь без вас? Что будет с землёй, с домами, хозяйством, чьё всё это будет, кто будет всем управлять? Я думаю, земля, на которой мы трудимся, должна принадлежать нам – твоим детям?

– Нет, дети мои. Вся земля, все леса на ней, реки и всё, что есть на земле, в лесах и в воде, всё это создано Господом для всех людей, всё это в нашем княжестве общее, принадлежит всему нашему народу и не может принадлежать отдельным людям.

– Но, отец, – продолжал Стефан. – Если Господь создал землю для всех людей, то почему же Он не раздал землю каждому, живущему на ней, в собственность?

– Земля, дети мои, принадлежит только Господу. Она не бесконечна и имеет свои границы, она вечна, а люди на ней временные создания. Люди рождаются, множатся, живут, переселяются, приходят и уходят, и все они должны трудиться и добывать хлеб свой в поте лица своего, пока не уйдут в другой мир, кто в Царствие Небесное, кто в иной мир, смотря по трудам и заслугам своим при жизни. От рождения все люди на земле равны, потому Господь дал им всем равное право пользоваться землёй для их благополучной жизни. В нашем княжестве Господь повелел управлять землёй нашему Великому Князю. Великий Князь должен выделить землю каждому человеку, чтобы он мог работать на ней и тем существовать. Чтобы обеспечить землёй каждого живущего сегодня и будущих жителей княжества, по воле Господа князь даёт землю каждому только на время, пока человек трудится на ней, служит Родине своей, живёт сам и помогает жить другим. Если князь раздаст землю живущим сегодня в собственность, то для будущих поколений земли не останется, она вся будет принадлежать отдельным людям или их наследникам, и тогда будущие поколения, не имея земли, превратятся в рабов этих землевладельцев.

– А если человек не может трудиться сам? – поинтересовался Варфоломей.

– Или не желает трудиться и служить князю, – поддержал вопрос Стефан, – не имеет наследников, которые могут его заменить на службе. Что тогда?

Немного помолчав, Кирилл ответил:

– Если человек не может трудиться сам, ему община и добрые люди помогают. Бывает и так: человек не служит нашему князю, не использует выделенную ему землю на благо всего народа нашего, а обманом и силой понуждает людей наших трудиться только на него, присваивает их труд и употребляет богатство только для своего ненасытного обжорства и развлечений. Тогда князь передаст выделенную ему землю тому, кто служит нашей Родине и нашему народу, а наворованное плохим человеком богатство потребует вернуть тому, у кого он украл. Но есть у нас и такие, которые добывают богатство в нашем княжестве на земле нашей общей, не зная предела жадности, угнетают людей наших, как рабов, а сами увозят созданное нашими людьми богатство в другое княжество, и там строят себе хоромы белокаменные и развлекаются в своё удовольствие. Но там их непременно заставляют служить иноземному князю и используют их против нас, нашего народа, нашего княжества.

– А если человек наворовал у нашего народа и уехал служить иноземному князю, что с ним может сделать наш князь? – не унимался Стефан.

– Если человек угнетает наш народ, захватывает наши общие земли в собственность и использует эти земли только для добывания себе богатства – это значит, им управляет дьявол. Такой человек – вор, он нарушает заповеди Господа и предаёт народ наш. Тогда наш князь просто обязан сурово наказать такого человека, взять у него всё, что он наворовал в нашем княжестве, вернуть это тому, у кого он воровал и кого угнетал, а выделенную ему землю передать тому, кто верой и правдой служит нашей Родине и нашему народу. А после этого заставить такого вора навсегда уехать из нашего княжества туда, где, по его мнению, жить лучше, чем в нашем княжестве среди нашего народа. И пусть он там служит своему новому князю и там ворует, если ему позволят.

Слушая отца, Варфоломей неожиданно вспомнил, как в детстве после встречи со старцем он впервые начал свободно читать – это была «Книга Иова». Вспомнив, как отец давал ему пояснение к прочитанному, Варфоломей вступил в разговор:

– Про злодеев и мздоимцев в «Книге Иова» сказано: «Ничего не спасалось от обжорства его, зато не устоит счастье его. В полноте изобилия будет тесно ему; всякая рука обиженного поднимется на него». Я понимаю так, что слова эти написаны как предупреждение для ненасытного вора и нечестивца, а не для обиженных им. Так?

– Так, сынок.

– Однако, – продолжал Варфоломей, – если обиженные злодеем люди по-своему поймут слова из «Книги Иова», они могут поднять руку на своего притеснителя и насильственно отнять у него имущество или, ослеплённые местью, самовольно расправиться с ним и тем нарушить заповеди Божии. Тогда получается, что, отбирая у вора и мздоимца награбленное им богатство и возвращая его ограбленным людям, князь спасает их от нарушения заповедей Господа нашего. Так, отец?

– Получается так, сынок.

Нетерпеливый Стефан не унимался:

– А если земля будет в собственности у вора?

– Если земля будет в собственности у кого-то из людей, князь не сможет обеспечить средством для существования всех своих подданных и тем нарушит волю Господа. По воле Господа земля – это основа державы и главное средство существования всего её народа, и потому она не может принадлежать каким-то отдельным людям. Вся земля, на которой живёт наш народ – это Родина наша общая: мы здесь родились, живём, направляемые волей Господа нашего, и готовы положить головы свои за Родину, за нашу землю общую, а не за землю и богатство каких-то отдельных владельцев. А управляет землёй нашей и всеми её богатствами Великий Князь наш во благо всего народа нашего и все должны его слушать и подчиняться ему.

– Отец, но есть люди, которые привыкли грабить и признают только право сильного и обман, и которым не нравится наш порядок и наш князь, которого принимает как правителя весь наш народ, и такие люди начнут противиться его власти. Что тогда? – спросил Варфоломей.

– Святой апостол Павел учит нас: «Всякая душа да будет покорна высшим властям, ибо нет власти не от Бога; существующие же власти от Бога установлены. Посему противящийся власти противится Божию установлению. А противящиеся сами навлекут на себя осуждение». Значит это, что те, кто противится власти, которую признаёт и поддерживает наш народ, навлекут на себя осуждение и должны будут или подчиниться власти, или уйти проживать в другое княжество, к другому князю.

– А если они не уйдут в другое княжество и будут явно или тайно выступать против власти князя нашего, против порядков наших, мутить и обманывать народ наш, что тогда? – полюбопытствовал Стефан.