Современная электронная библиотека ModernLib.Net

История казачества

ModernLib.Net / История / А. А. Гордеев / История казачества - Чтение (Ознакомительный отрывок) (стр. 7)
Автор: А. А. Гордеев
Жанр: История

 

 


Ко времени назревавшей войны против Золотой Орды владения Московского княжества ограничивались пределами Московской и Владимиро-Суздальской областей и Ярославского княжества. На юго-востоке во владения Москвы вошло Мещерское княжество, образованное ханом Тогаем.

Сын Тога, Махмет Усейнович, превратил свои владения в прочное княжество, а его сын Белнмеш принял христианство, получил имя Михаила, крестил свою дружину и «многия люди» и признал власть московского князя; на положении подручных князей были: Белоозеро, Каргополь, Кубенск, Муром, Елецк и некоторые другие мелкие владетели раздробившихся русских княжеств. Владения Москвы были сжаты со всех сторон ее противниками и ограничивались пределами течения рек Волги и Оки, а на юге р. Десны и границами Рязанского княжества. Тверской и рязанский князья состояли в союзе с литовским князем и вместе с ним – с ханом Мамаем. Князь Даниил вел войну в то же время с Тверью и Рязанью; войны эти окончились мирными договорами, по которым тверской и рязанский князья обещались жить в мире и биться вместе с общим врагом. «Твой враг будет и моим врагом», – говорилось в договорах. Общая обстановка для открытого выступления Москвы против Мамая не могла давать никаких надежд на успех. Надежды на успех московский князь мог иметь лишь при условии внешней помощи, и на такую помощь он мог рассчитывать со стороны союзников, появившихся на его западных границах.

После смерти князя Ольгерда литовским князем стал его старший сын Ягайло. Он женился на польской княжне Ядвиге, принял католичество и стал королем объединенного Польско-Литовского королевства. Католичество было принято господствующей религией и становилось обязательным для всех граждан Литвы. Независимое положение Литвы ставилось под угрозу поглощения Польшей. Литва не могла примириться с решением Ягайло, и три его брата подняли против него мятеж. Псковский князь Александр бежал в Москву и поступил на службу московского князя. Волынский и брянский князья вышли из-под власти брата и заняли враждебное к нему положение. Эти братья Ягайло решили продолжать политику прежних литовских князей, создававших независимую Литву, сохраняя ее внутренний быт и порядки. Они не могли отказаться от общей цели, преследовавшейся их отцом – поглощения Московского княжества и уничтожения Золотой Орды. Несмотря на раскол, наступивший вследствие принятой их братом польско-литовской унии, у них было достаточно средств продолжать прежнюю политику, рассчитывая на те силы, которыми они располагали, и на сочувствие со стороны русского народа. Только при их помощи московский князь мог иметь надежды на успех в открытой войне против Мамая.

В назревавшем конфликте между Москвой и Золотой Ордой политика Ягайло и его братьев была одна и та же, разница была только в тактике. Ягайло вошел в союз с Мамаем, надеясь в союзе с ним сломить сопротивление московского князя и даже окончательно уничтожить его вооруженные силы. Братья его желали войны между московским князем и Золотой Ордой, но они хотели использовать ее в целях ослабления той и другой стороны. Они видели, что в предстоящей схватке войска московского князя, плохо вооруженные, не имевшие опытных начальников, должны будут понести поражение, если не будут окончательно уничтоженными, после чего будет усилена Золотая Орда и поднимется престиж хана. Поэтому, чтобы не допустить окончательного уничтожения войск московского князя и подорвать престиж Мамая, они хотели оказать незначительную поддержку Москве.

Неожиданная встреча войска московского князя и литовских князей при подходе к полю сражения составляет легенду далекого прошлого. Московский князь Димитрий знал, что он выступает не против одного хана Золотой Орды, а целой коалиции: Мамая, Ягайло, рязанского и тверского князя, и, не заручившись заранее поддержкой со стороны союзников, он не мог вести войска на верную их гибель. В решении открытой войны против Мамая и поддержке его со стороны литовских князей князь Димитрий имел заранее разработанный план, и главными советниками в этом вопросе являлись его западные союзники.

Мамай начал готовиться к походу на Москву. Он поднялся вверх по течению Волги и начал пополнять войска племенами Поволжья – бурят, черемис и татар. Московский князь также стал собирать войска и готовиться к отражению татар. Он разослал ко всем князьям и Новгороду просьбы о помощи. К Мамаю были посланы послы с богатыми подарками и обещанием платить дань хану по-прежнему. Мамай не согласился и требовал больше. Возглавлявший посольство Захарий Тютчев узнал, что Ягайло и рязанский князь Олег приложились к Мамаю и заключили договор о походе общими силами на Москву с целью ее раздела. Войска союзников должны были соединиться на р. Оке и оттуда вести дальнейшее наступление. На призыв московского князя не отозвались ни Новгород, ни Тверь, ни Суздаль, ни Нижний Новгород. Обещались присоединиться лишь подручные князья: Белоозера, Ростова и Переяславля. К концу августа 1380 года войска московского князя соединились у Коломны. От Коломны князь приказал войскам двигаться к верховьям Дона. У устья реки Лопасти войска переправились через Оку и продолжали движение в указанном направлении. К моменту подхода войск к верховьям Дона относится событие, которое в истории Куликовской битвы граничит с чудом.

К войскам московского князя присоединились с войсками псковский и брянский князья Ольгердовичи и войска волынского князя под начальством воеводы Боброка. К тому же времени относится и другое чудо: к московскому князю явились с войсками донские атаманы, о которых летописец сообщает: «Там в верховьях Дона народ христианский воинского чина живущий, зовимий “казаци” в радости встреша великого князя Димитрия, со святыми иконами и со кресты поздравляюще ему об избавлении своем от супостата, и приносяще ему дары от своих сокровища, иже имеху у себя Чудотворныя Иконы в церквях своих». «Неожиданное» появление при подходе к полю сражения войск литовских князей и казаков отвечало лучшим образом общему плану предстоящего сражения. Войска московского князя, идя к верховьям Дона, удалялись от Москвы на 250–300 верст и, подходя к полю сражения, ставились в положение окруженных с трех сторон их противниками. Войска Мамая, рязанского князя и Ягайло от устья Непрядвы находились на одинаковом, в отношении московских войск, расстоянии, занимая охватывающее по отношению их положение. Появление с юго-запада и юга войск литовских королей и казачьих разъединяло войска Ягайло с войсками его союзников и, кроме того, усиливало войска московского князя хорошо подготовленными к бою частями и отличными военачальниками.

Донские казаки в предстоящей войне Мамая с Москвой не были на стороне Мамая, и часть их приняла сторону московского князя. Развал Золотой Орды и захват власти узурпатором ставили перед казаками вопрос, где искать выход из создавшегося положения, и если не все, то часть их присоединилась к войскам московского князя и стала против Мамая. Выступив из Москвы, от войск были высланы «сторожа» для розыска противника, от которых никаких сведений получено не было. После присоединения литовских и казачьих войск были посланы наряды новых «сторожей» под начальством Семена Мелика. От Мелика были получены сведения, что войска Мамая находятся на р. Вороне, литовского князя Ягайло – у Одоевска, а рязанского князя – на своей территории, расстояние местоположения тех и других войск от Непрядвы было около ста пятидесяти верст, в более близком расстоянии находился Мамай с войсками. Семен Мелик находился все время в соприкосновении с войсками Мамая. От пойманного татарина были получены сведения, что «Мамай располагает всею татарскою силою и половецкою, и еще понаймовал бесермены, армяне, фрязи, черкесы, ясы и буряты…» и что рати его неисчислимое множество и перечесть нельзя. 2 сентября сторожа Мелика отошли постепенно под нажимом татар к Непрядве, к Красному Холму, с вершины которого была видна вся окрестность. К 5 сентября войска московского князя и его союзников подошли к устью р. Непрядвы. Летописец пишет: «И приидоша к Дону и сташа и много думающе…» Великий князь собрал совет в дер. Черново и просил всех князей и воевод высказать свое мнение о порядке боя. На совете одни говорили: «поиде князь за Дон», другие – «не ходи, за неже умножишася врази наши, не только татарове, но и Литва и рязанцы…» Решающим оказался голос волынского воеводы Боброка. Он заявил: «Аще хощеши княже крепка войска, то повели возитися за Дону, дабы не было ни единого помышлявшего вспять, а велицы силы ничего рещати, яко Бог не в силе, но в правде. Ярослав перевозися реку – Святополка победи; и прадед твой князь великий, Александр, Ижеру реку перебреде, короля победи. Тебе же нарече Бог такоже творити подобает, аки победим, то спасемся, аще ли умрем, то вси общую смерть приемем от князя и до простых людей…» Выслушав Боброка и мнение других князей, великий князь сказал: «Братия, лучше смерть злого живота, и лучше было не ити противу безбожных, неже пришед, и ничтоже сотвориша, возвратиться вспять: прийдем убо ныне в сей день за Дон в вси и тамо положим главы своя все за святыя церкви и за православную веру, и за братья нашу, за христианство». Было приказано строить мосты для каждого полка: передового, большого, правой и левой руки и засадного, – войска по пяти мостам начали переправляться через Дон. После переправы мосты приказано было уничтожить, чтобы никто не помышлял об отступлении. Семен Мелик продолжал наблюдать за татарской ратью и 7 сентября доносил, что татары находятся на «гусином броде», в 8–9 верстах от р. Непрядвы, и советовал князю готовиться к бою.

Боевое расположение войск было поручено произвести воеводе Боброку. Боброк «урядиша полци и ставиша их по достоянию, елико где коему подобает стоети». В центре был поставлен большой полк под начальством боярина Тимофея Вельяминова; на флангах – полки правой и левой руки под начальством князя Андрея Ольгердовича, второй – князя Василия Ярославского; за левым флангом был поставлен в виде резервного – полк литовского князя Димитрия Ольгердовича; впереди войск был поставлен передовой полк под начальством князей Семена Оболенского и Ивана Тарусского; в Зеленой Роще был поставлен «засадный полк» под начальством воеводы Боброка, при котором находился брат великого князя, Владимир.

Личность воеводы Боброка не выяснена до настоящего времени, несомненно, что он был одним из атаманов днепровских казаков, пришедших из Волыни, потомки которого среди донских казаков существовали до последнего времени.

Зеленая Роща находилась в северо-восточном углу Куликова поля и прилегала к течению Дона, где были оставлены мосты, которые находились под наблюдением засадного полка, в стойкости которого не было сомнения.

Количество войск летописцами исчисляется по древнему обычаю, не считаясь с действительностью, а с расчетом более сильного действия на воображение читателя. По сообщению летописца Сафония Рязанца, писавшего около ста лет после события, представляется: «И собраша вой свои сто тысяч и сто, опрече князей русских и воевод местных. Бяше всей силы и всех ратей числом в 150 000 или 200 000; войска были пополнены подошедшими князей литовских, число которых было 40 000 и были доведены до 400 000 воинов». Число войск, конечно, преувеличено, численность их не могла превышать 50 000–60 000 человек. Соображения эти основываются на том, что размеры Куликовского поля по длине равнялись 5 верстам и в глубину – 4 верстам и были не достаточными для развертывания 400 000 армии. Кроме того, население московских владений не могло выставить такого количества, почему действительная численность и не могла превосходить 50–60 тысяч. С присоединившимися войсками пришедших извне в 40 000 все войска могли исчисляться в 90–100 тысяч.

Преувеличены войска и Мамая, численность которых также не могла иметь подавляющего превосходства над московскими.

«Мамай же слыша приход Великого князя к р. Дону, отдал приказ двигаться всею силою и стать у Дона против князя Дмитрия Ивановича, доколе придет к нам советник Ягайло, князь всею силою литовской…».

К московскому князю Мамай послал послов для переговоров, и князь Дмитрий предложил дань на прежнем договоре, но Мамай требовал больше. Из этих вторичных переговоров видно, что князь Дмитрий Донской не льстил себя надеждами освобождения от зависимости монгол, и, следовательно, военный поход его против Мамая был вынужденным.

Даже при благоприятном исходе предстоящего сражения князь должен был предвидеть, что монголы не оставят его в покое и собственных сил для отражения их нашествия будет недостаточно.

КУЛИКОВСКОЕ СРАЖЕНИЕ 1380 года

Утром 8 сентября до 11 часов был густой туман: русские полки находились в готовности к бою и поддерживали между собой связь «трубными гласами». К полудню туман рассеялся, и Димитрий «повеле полкам своим втале выступити, и се внезапу сила татарская барзо шеломи грядуща и ту пакы, не поступающе, сташа, ибо несть места им раступитися и тако сташа». Татарское войско развернулось, имея в центре пехоту и на флангах конные части. Пехота была построена в несколько шеренг, и воины задних шеренг положили копья на плечи передних. Мамай с тремя князьями находился на Красном Холме, откуда руководил войсками. «И пачаша прежде съезжатися сторожевые полки русские и татарские, между которыми завязался бой. Сторожевой полк русских сдерживал татар около часа. Князь Димитрий, видя, что полк этот не может больше сдерживать татар, поехал к главным силам и двинул их вперед. В это время поиде великая рать Мамаева, вся сила татарская, и отселе пойде князь Димитрий Иванович со всеми князи руссцими, изрядив полки противу поганых, и всеми ратьми своими. И ако соступишаша обе силы великыя на бой, и бысть брань крепка и сечь зла зело…».

Главный бой завязался в центре. Фланги русских полков прикрывались ручьями р. Нижнего Дубняка и Смолки, и татарская конница не могла атаковать их фланги. После трех часов боя татары начали делать прорыв в центре большого полка; затем повели атаку на полк левой руки, где была введена в бой конница татар. «И ту пешая русская великая рать аки древесе, сломишася и аки сено посечено лежаще, и бе видение страшное зело, и начаша татарове одолевати». Полк левой руки стал медленно отходить к р. Непрядве, обнажая левый фланг большого полка. На поддержку левого фланга большого полка выступила резервная дружина князя Димитрия Ольгердовича и задержала натиск татар: «И уже осьмому часу исшедше и бе девятому настанше и всюду татарове одолеваше». «Погании же заидоша всюду, христианские же оскудеша; уже мало христиан, но все поганки». В это время Владимир Андреевич, бывший при засадном полку, говорил Боброку: «Что уже убо брате ползует стояние наше и кий успех от нас им есть? Кому убо нам помощи, уже убо все полки мертви лежаху христианские». Боброк отвечал, что время для выступления еще не приспело, и к тому же ветер дул в лицо русских. Войскам же Боброк говорил: «Никакоже, нактоже да не выйдет на брань – ибо возбраняет Бог». «И уже девятому часу исходяще и се внезапу потяну ветер позади их. Тогда Димитрий Боброк рече князю Володимеру Андреевичу: «Господине княже, час приспе, время приближися, а так же воинству рече: господе, отцы и братие и чада и друзи, подвизайтися, время нам благо прииде сила бо духа святого помогает нам». Весь засадный полк «изыдоша с яростью и ревностью на врага». Конница засадного полка неожиданно атаковала в тыл татарские полки, теснившие главные силы русских к Непрядве. Атакованные с тыла татары искали спасение в переправе р. Непрядвы, но, поражаемые русскими, тонули в реке. «И трупия же мертвых оба пол р. Непрядвы, идеже была непроходна, спречь глубока, наполнены трупу поганих». В наступление перешел полк правой руки Димитрия Ольгердовича, и остатки большого полка докончили поражение татар. Татары в беспорядке бросились к Красному Холму, и «побеже Мамай с князи своими в мале дружине». Остатки татарского войска, бросив лагерь, бежали в южном направлении.

Русская рать преследовала татар, гоня их до р. Меча, и «княжи полцы гнашася за татары и до станов их и пополниша богатства и имения многи. Князь Ягайло со своимю силою побежа назад с великой скоростью никоим же гоним, не видеща бо тогда великого князя, ни рати его, ни оружия его, то токмо имени его бояхуся и трепещаху». Князь рязанский Олег, тоже воздержавшийся от выступления, узнав о победе русских, «отбежа от града своего Рязани и побежа к Ягайло, князю литовскому и придя на рубеж литовский и ту ста и рече своим боярам: аз хочу зде ждати вести, как князь великий пойдет мою землю и придет в свою отчину, и аз тогда возвращуся во своиси».

ОБЩЕЕ ПОЛИТИЧЕСКОЕ ПОЛОЖЕНИЕ ПОСЛЕ КУЛИКОВСКОГО СРАЖЕНИЯ (1380–1395 годы)

По сведениям русских летописцев, русская рать понесла потери в Куликовском сражении 100 000 человек, – цифры эти преувеличены, в действительности потери не превосходили 25–30 тысяч. Восемь дней русские воины собирали и погребали тела убитых, после чего рать через Коломну возвратилась в Москву. Войска литовских князей и казачьи ушли в свои пределы. Победа над татарами нисколько не изменила положения Москвы в отношении монгол и была достигнута дорогой ценой: в сражении погибла большая часть князей, воевод и войска. По словам летописца, «оскуде бо отюдь вся земля русская воеводами и слугами и всеми воинствы и о сем великий страх бысть по всей земле русской». Москва была настолько бессильна, что для дальнейшего отпора нашествия татар у нее не было сил. Мамай же после понесенного поражения не думал оставлять московского князя в покое и начал снова собирать войска для похода на Москву. Летописец сообщает: «Мамай собра остаточную силу свою и восхоте ити изгоном на великого князя Димитрия Ивановича, и на всю русскую землю, еще бо силу многу собра…» После оказанной помощи литовскими князьями московскому князю в Куликовском сражении и ухода их восвояси Москва была оставлена против монгол в одиночестве, и надежды на их помощь были бесполезны. Литва по-прежнему продолжала политику объединения русских земель под властью своих князей и не оставляла цели поглощения Москвы и уничтожения Золотой Орды.

Во время происходивших событий в Золотой Орде под властью Мамая в улусах Белой Орды и Иранском происходили события, имевшие не меньшее значение для владений Мамая, Москвы и казаков.

Среди улусов Азии из-за наступивших ханских междоусобиц произошел полный распад, и на политической сцене появился Тамерлан или Тимур-Хромой. Тамерлан, пользуясь междоусобицей, объединил под своей властью племена туркмен и с ними подчинил Белую Орду. Сверг избранного местным курултаем хана Кобул-Шах-Агу, утвердился в Самарканде и объявил себя повелителем улусов Белой Орды и наследником Джагатая, т. е. Иранского улуса. Он вмешался в борьбу ханов Белой и Золотой Орды и оказал поддержку одному из потомков Чингисхана – Тохтамышу. Во время Куликовского сражения Тамерлан находился в Персии и, получив сведения о поражении Мамая, направил против него Тохтамыша. В то время когда Мамай готовился идти «изгоном» на Москву, Тохтамыш двинулся с войсками Белой Орды против Мамая и захватил Сарай. Мамай находился с войсками на юге, Тохтамыш пошел против него, настиг его на р. Калке, разбил его войска, и Мамай бежал в пределы Таврии, где и был убит. Тохтамыш занял ханский стол Золотой Орды, объединив под властью Белую и Золотую Орды. Чувствуя за собой силу, Тохтамыш решил восстановить прежнее положение Золотой Орды и привести к покорности все бывшие подвластные ей народы. Он разослал русским князьям извещение, что он «супротивника своего и их врага Мамая победи, и сам, шед, сяде на царстве Волжском». Послы Тохтамыша были приняты русскими князьями с честью и отпущены с богатыми дарами, но сами князья в ставку хана не поехали, а послали своих посланцев. Тохтамыш не был удовлетворен отношением русских князей и в 1381 году послал на Москву посла с отрядом в 700 человек. Посол этот дошел только до Нижнего Новгорода, на Москву не пошел и возвратился в Сарай. В 1382 году татары Тохтамыша напали на казанских купцов, захватили их суда и пограбили товары. Другая часть татар под начальством Тохтамыша перебралась через Волгу и двинулась на Москву. Русь оказалась совершенно бессильной для противодействия. Нижегородский князь выразил полную покорность Тохтамышу и выслал к нему сыновей в виде заложников. Рязанский князь Олег также держался покорности, просил Тохтамыша не проходить с войсками через его земли и выслал к нему проводников, чтобы указать броды через Оку для движения на Москву.

Московский князь, «уразумев, бо во князех и боярех и во всем воинстве роскудение, не ста на бой против царя, не поднял против него руку, и силу распустиша, и сам не во мнозе ушел через Переяславль и Ростов в Кострому, оставив без защиты Москву», оставив вместо себя в Москве литовского князя Остея, внука Ольгерда. Подручный московского князя князь Серпуховский находился с войском у Волока, митрополит – в Твери, и Москва была оставлена на произвол, под управлением литовского князя. По сведениям летописца, «после же отъезда Митрополита и семьи великого князя из Москвы, поднялся большой мятеж и несогласие». 23 августа 1382 года передовые части татар подъехали к Москве и остановились в двух-трех полетах стрелы от крепостных стен. Сторожа на стенах Москвы при приближении татар протрубили тревогу. Небольшая группа татар подъехала к стене и спросила: «Есть ли князь Димитрий в городе?» Москвичи ответили: «Нет его в граде». Татары поехали вокруг стен, осматривая их. Остей приказал заканчивать работы по укреплению, а горожанам готовиться к бою. По сообщению летописца, москвичи говорили: «Не устрашимся нахождения татарского, иммем бо град камен тверд и врата железные; и не терпят татарове стоять под градом наши долго; а отвне града от князей наших устремления на них боятся; и сами татарове вскоре убоятся и побежати в поле восвояси». Русские стали обстреливать татар из луков, самострелов, тюфяков и забрасывать каменьями. Со стороны татар на защитников также посыпались стрелы, «аки дождь силен и воздух омрачиша стрелами». Защитники стали нести большие потери, и «одоляху татарская стрела паче, неже градска». Татары стали ставить к стенам лестницы и устремились на стены. «Граждане же воду в котлах варяще, лияху на них вар и тако вброняху им». Несколько приступов было отбито. По описанию летописца, оборонявшиеся «стреляще и камнем шибающе, и самострелом направляюще, и пороки и тюфяки, есть же неции и самыя теи пушки пущаху на них». Три дня продолжался бой, и татары начали «улещати князя Остея лживыми словами и лживым миром». К стенам приблизились знатные люди Тохтамыша и с ними два суздальских князя и стали убеждать москвичей, что татары ведут войну против князя Димитрия, а не против москвичей. Москвичи открыли врата, и знатные люди с князем Остеем вышли к татарам. Татары убили Остея, ворвались в Москву и всех оборонявшихся уничтожили, а оставшихся в живых взяли в плен. Москву разграбили и сожгли. Тохтамыш разделил свои войска и послал их в разных направлениях. Татары взяли и разрушили города: Серпухов, Переславль и, идя восвояси, взяли Коломну. Князь Димитрий должен был признать полную зависимость от Золотой Орды и принужден был собирать «выход» и соблюдать добрую думу в Орде. «Возвратясь в Москву, князь приказал хоронить убитых и ставити и грады делати…» В состав вооруженных сил Тохтамыша вошли все племена Золотой Орды: русские или казаки, черкесы, болгары, крымцы, греки, жители Азова и московиты… Ханом Белой Орды Тамерланом был назначен Менту-Кутлук.

Покорив московского князя, Тохтамыш стал вызывающе держать себя в отношении своего покровителя, Тамерлана. В 1387 году Тохтамыш вторгся в пределы Кавказа и разгромил Тавриз, но был оттуда изгнан. В 1391 году напал на владения Тамерлана со стороны Яика, захватил Ургенч и разрушил его. Тамерлан, получив сведения о действиях Тохтамыша, из Персии появился в Средней Азии и двинулся против Тохтамыша. Поднявшись вдоль Уральского хребта, Тамерлан встретил войска Тохтамыша у Самарской Луки. В трехдневном сражении войска Тохтамыша были разбиты, Тамерлан занял Сарай и разрушил его, захватив много пленных и большую добычу. В числе пленных было много казаков, которых Тамерлан включил в состав своих войск, и они были уведены им впоследствии в пределы Малой Азии. После разгрома Сарая Тамерлан отвел войска в сторону Кавказа, где и отдыхал с ними. Потом двинулся с ними в Бухару и оттуда совершил поход в Индию. В 1398 году Тамерлан появился на Кавказе и занял Армению и Грузию. Тохтамыш не терял надежды на успех против Тамерлана и выступил против него. Войска противников встретились в пределах Северного Кавказа, и в происшедшем сражении войска Тохтамыша потерпели поражение, а сам он, спасаясь, бежал в Литву и нашел убежище у литовского князя Витовта. Тамерлан вторично занял столицу Золотой Орды Сарай и разрушил ее. Затем Тамерлан пошел в сторону Азова, разрушил его и остановился на некоторое время в Северном Кавказе. Ханом Золотой Орды Тамерлан оставил Менгу-Кутлука, объединив таким образом под властью обе Орды. Из пределов Северного Кавказа Тамерлан двинулся в сторону Москвы и занял Елец. В Москве поднялась тревога и стали ожидать нашествие Тамерлана. Но он повернул обратно и повел войска в Малую Азию, где в то время создавалась угроза для его владений со стороны Турции.

В 1389 году султан Турции Баязет разгромил на Кассовом поле балканских славян; в 1396 году нанес поражение европейскому рыцарству под Никополем, после чего начал завоевания в Малой Азии. Тамерлан двинулся навстречу Баязету, встретил его у Ангоры. В происшедшем сражении войск, с одной стороны, лучшей монгольской конницы, с другой – лучшей турецкой пехоты, войска Баязета понесли поражение и сам он был взят в плен. Тамерлан покорил Сирию, взял Дамаск и начал военные действия против Моссула и Багдада. В 1405 году Тамерлан умер, и объединенные им народы Иранского улуса, Белой и Золотой Орды быстро распались, Иранский улус окончательно прекратил свое существование. Продолжала существовать Золотая Орда, но против нее поднимались новые силы со стороны Литовского княжества, королем которого в 1392 году стал энергичный князь Витовт. Нашествие Тамерлана в пределы Золотой Орды имело важные последствия для народов черноморских степей и донских казаков.

ЗОЛОТАЯ ОРДА ПОСЛЕ НАШЕСТВИЯ ТАМЕРЛАНА (1380–1405 годы)

Разгром столицы Золотой Орды – Сарая – привел к прекращению крупного торгового центра между Западом и Востоком. Полчищами Тамерлана была разрушена вся организация внутреннего управления Золотой Орды и уничтожена сеть ямских сообщений. Это значило, что сотни тысяч людей, занятых в хозяйственных службах торгового и политического центра, сотни тысяч обслуживавших пути сообщения и речные переправы были согнаны со своих мест и должны были искать места для дальнейшего существования. Казачьи городки от устья Хопра до низовьев Дона были разрушены. Ханом Золотой Орды был поставлен Тамерланом случайный хан, Тимур-Кутлай, а бежавший в Литву Тохтамыш не оставлял претензий на занятие ханского престола Золотой Орды. Внутренняя борьба за власть в Орде продолжалась. Положение в черноморских степях совершенно изменилось. Половцы, составлявшие большую часть племен, кочевавших в степной полосе между Доном и Днепром, стали уходить на восток, и степная полоса пустела, южную ее часть по побережью Черного и Азовского морей занимали кочевья наиболее диких племен – ногайцев, части азиатских печенегов, одно племя из тех, которые раньше занимали черноморские степи. Наступление Литвы на русские земли продолжалось. В 1392 году во главе Литовского княжества стал энергичный король Витовт. Он успешно продолжал политику своих предшественников и присоединял к своим владениям области московских князей. Москва, неспособная ни освободиться от зависимости Орды, ни отражать наступление Литвы, ставилась в сложившихся условиях под угрозу поглощения Литвой.

Для русского народа, расселенного в пределах Орды, ближайшим убежищем для дальнейшего существования были пределы русских княжеств, и в начале 15 века во всех пограничных городах русских княжеств появились массы «бездомного люда», называвшие себя казаками. Эти массы «бездомного люда», или казаков, и послужили кадрами для формирования отрядов «городовых» и «служилых» казаков. Это было время первого появления казаков на службе русских князей.

Положение, в котором находилось московское правительство как в отношении Орды, так и Литвы, было беспомощным, но в этих условиях для московского и других русских князей открывались возможности иметь собственные постоянные войска, что при твердой власти ханов запрещалось.

Главную угрозу для Москвы составляла Литва. В 1395 году Витовт занял Смоленск. При Витовте находился хан Тохтамыш, потомок Чингисхана, при помощи которого Витовт надеялся подчинить себе Москву, а затем поставить под свое влияние и Золотую Орду. Планы Витовта облегчались еще тем, что в 1389 году умер князь Димитрий Донской, и ему наследовал его сын Василий I Димитриевич, женатый на дочери Витовта, и эти родственные отношения давали ему право вмешиваться в дела своего зятя. Но Москва в то же время вошла в родственные отношения с Византией, и дочь князя Василия I была замужем за наследником византийского императора, Иоанном, что служило признаком морального подъема московского князя. Золотая Орда была бессильна не только защитить своего вассала, московского князя, но и сама находилась под угрозой нападения литовского князя и его союзника крымского хана, заявлявшего претензии на власть ханов Золотой Орды.

Хан Золотой Орды Тимур-Кутлай потребовал от Витовта выдачи ему Тохтамыша, но получил отказ. Это послужило началом войны между Литвой и ханом Золотой Орды. Витовт ждал этой войны и готовился к ней. Им была организована сильная армия, вооруженная огнестрельным оружием и пушками. В 1399 году началась война между Литвой и монголами. Войска противников встретились на р. Ворксле. К несчастью Витовта, армия его была разбита конницей монгол, вооруженных луками, пиками и саблями. Поражение войск литовского князя на Ворксле имело важное значение для Литвы, Золотой Орды и, может быть, еще больше для Москвы. Золотая Орда в значительной степени окрепла, держалась еще около столетия и была уничтожена не силами европейских народов, а в междоусобной войне с крымскими ханами.

После битвы на Ворксле в скором времени умер хан Тимур-Кутлай и ханом Золотой Орды стал Тохтамыш, ставленник Витовта, но вскоре был изгнан братом Тамерлана, Шанибеком, бежал в киргизские степи, где и умер в 1407 году.

Неудача на Ворксле не остановила Витовта. В 1402 году умер рязанский князь Олег, и Витовт через наследников привел Рязань под свое влияние. Москва находилась под властью Шанибека «на прежних договорах». Витовт продолжал свою политику захвата русских земель. С новгородцами он заключил мирный договор, Псков занял силой и произвел расправу с населением, оказавшим сопротивление, но принял ошибочное направление во внешней политике и стал склоняться к унии с Польшей, что встретило резкий отпор со стороны русского населения.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17